Некий солдат Орешкин напился в царевом кабаке. Начал буянить. Его пытались образумить, указывая на портрет государя императора, висевший в кабаке. На это солдат ответил: «А плевал я на вашего государя императора!» Солдата арестовали и завели дело об оскорблении государя. Познакомившись c делом, Александр понял, что история гроша ломаного не стоит, и начертал на папке: «Дело прекратить, Орешкина освободить, впредь моих портретов в кабаках не вешать, а Орешкину передать, что я на него тоже плевал».

Герры смысла исторической прибаутки не поняли, но тоже слегка посмеялись за компанию с военными. Когда все отвлеклись и рядом никого не было, переводчик Карл шепнул мне:

– Наше предложение об эмиграции остается в силе, а деньги уже переведены на ваш счет, вот его номер. – Он незаметно передал мне клочок бумаги с номером счета и банковской ячейки, а также запечатанный конвертик из банка с паролем.

Через два дня после подписания договора мне позвонил известный корреспондент телевидения Александр Галкин.

– Артур Керимович, это правда, что ваш ВИА «Москва» единственная советская группа, чей диск вскоре будет выпущен на Западе? – спросил он после приветствия.

– Не знаю точно, наверное. – ответил я.

– А сколько лет существует группа? Почему ее никто в СССР не знает?

– Группа существует месяц. _ ???

– Дело в том, что все песни для группы я сочинил давно, и только недавно получилось их записать с помощью ребят из Московской консерватории. Запись случайно услышали представители фирмы «Полидор» и заинтересовались.

– Случайно? Ни за что не поверю!.. А правда, что вы пишете песни для Пугачевой и Кобзона?

– Да, и еще для Стаса Намина, Хиля, Муслима Магомаева, Льва Лещенко, – похвастался я.

После небольшой паузы корреспондент сказал:

– Я хочу сделать репортаж о вас лично и вашей группе. Я думаю, что смогу им заинтересовать руководство ЦТ. Ведь ваш случай беспрецедентный!

– Хорошо, но надо согласовать съемки с генералом Шевцовым.

– Без проблем, ему позвонят из редакции ЦТ.

Это было очень хорошо – настала пора мне зарабатывать очки, а центральное телевидение мало кому само предлагало снять про него передачу!

Шевцов, узнав о предстоящей съемке, попросил срочно закончить официальное оформление всех ребят на работу. Голос у него был довольный – не часто телевизионщики «засвечивали» его «царство» без указаний сверху.

На следующий день в ЦДСА приехала съемочная группа. Телевизионщики сняли интервью со мной, замаскированным усами, париком и темными очками. Сняли студию и даже ансамбль, исполняющий две песни на главной сцене ЦДСА в своих шикарных костюмах. Сняли они и зал будущей дискотеки, где вовсю шел ремонт. Генерал пытался под это дело разрекламировать свою организацию, но Галкина больше интересовал мой композиторский феномен и неизвестная пока группа. Его поразил факт, что композитор пишет песни почти для всех звезд в СССР, выпускает диск на Западе, а про него никто ничего не знает. Галкин загорелся идеей стать моим первооткрывателем. Он дотошно расспрашивал меня и солистов об ансамбле, репертуаре, биографиях. Складывалось впечатление, что он собирался снимать целый сериал. Я спросил его, сколько времени из снятого выйдет в эфир.

– Минут пятнадцать – семнадцать, – ответил корреспондент, – и то если будет принципиальное согласие сверху.

– А зачем тогда столько усилий?

– Чтобы было из чего выбирать. Одному начальнику не понравится одно, другому – другое.

– А когда будет эфир?

– Репортаж внеочередной. Никто не знает, когда появится «дыра» в эфире – может, через неделю, может, через месяц. Я позвоню вам перед выходом.

«Дыра» появилась через неделю: в новостях культуры показали на удивление большой кусок интервью со мной Галкина и даже фрагменты двух песен группы на русском языке. Передача прошла под следующим соусом: «До каких пор Запад будет пичкать нас образчиками своей субкультуры? Пора и нашей эстраде показать себя за границей, тем более что наш балет и наша опера давно уже отлично зарекомендовали себя за рубежом».

О том, что пластинка выйдет на английском языке, естественно, нигде не было сказано. В передаче также прозвучала мысль о том, что надо нашим мэтрам от Союза композиторов давать дорогу молодым авторам, которые пробили своей музыкой «окно» в Европу, снабжают своими песнями самых известных советских эстрадных исполнителей, а сами даже не являются членами союза.

В этот же день фрагмент съемки использовался в передаче «Музыкальный киоск». Элеонора Беляева рассказала о скором выходе новой пластинки, и была показана еще одна наша песня.

На следующий день я почувствовал эффективность советского телевидения – как говорится, проснулся знаменитым. Мой телефон буквально не умолкал: звонили корреспонденты молодежных газет, просили об интервью, какие-то люди приглашали выступить на свадьбах и юбилеях, но основная масса звонящих спрашивала, где можно будет купить пластинку или приобрести запись группы «Москва». Настала пора обеспечить требования народа, желающего приобщиться к высокой поп-культуре.

Я заехал в ближайшую студию звукозаписи и обратился к хозяину: