– На картину пришла посмотреть? – съязвил Ипполит.

Внутри радостно екнуло, что ей все же наскучила аскетическая жизнь, и она пришла к нему, правда, ей сложно намекнуть ему: я готова. Но когда он приходил к ней, Милена его выставила, теперь стоило проявить выдержку и дождаться, нет… вынудить, чтоб она сама предложила себя.

А Милена обернулась, поднесла сигарету к губам, дыма вдохнула немного, тут же выпустив его сизым облаком. К глубокому разочарованию Ипполита, пришла она к нему ради… младшего брата:

– Необузданный характер Вито уже не исправить. Допустим, Раиса примет твою сторону, что было бы с ее стороны благоразумно, но тут же она потеряет младшего сына. Безвозвратно. Если твой брат в мизерной степени еще прислушивается к матери, то лишь потому, что она не давит на него, не заставляет следовать правилам, принятым во всем мире, не указывает ему. Но стоит ей указать мальчику на поведение, стоит один раз сделать замечание и… Она чувствует это на подсознательном уровне.

– Не слишком ли много мы уделяем внимания избалованному мальчишке? – раздраженно сказал Ипполит.

– Тебе не нравится эта тема, – вздохнула Милена. – Но хотя бы прислушайся к дружескому совету: не надо ставить мать перед выбором, тем более когда она еще не окрепла после смерти Арамиса.

– Полагаю, маме горькая правда пойдет на пользу, пора ей спуститься с облаков и понять, что они не одни на этой земле, придется считаться с теми, кто ходит и ездит по улицам. Ведь до чего додумался наш щенок: разбил машину только за то, что его обогнали!

– Ты намного взрослее Вито, да и матери тоже, а уступает тот, кто обладает здравомыслием. Зачем же бить в лоб? Твои слова не воспринимаются, потому что вносят дискомфорт в их привычную жизнь. Ищи другие пути, более мягкие, тактичные, иначе вы все войдете в конфликт и не выберетесь из него. В результате тебе придется отступить, тебе, а они останутся вдвоем.

– Считаешь, моя мать настолько глупа, что не сообразит, чем ее сыну грозит…

– Вовсе так не считаю, – перебила Милена. – Ты упорно не хочешь признавать обстоятельства, а они просты. На протяжении долгих лет за Раису все решал Арамис. Не знаю, изменял ли он…

– Наверняка! – хохотнул Ипполит. – С его-то самомнением!

– На семье это никак не отражалось. Семью он ставил превыше всего. Но теперь на Раису навалились чудовищные проблемы, дай ей с этим справиться, помоги, если можешь, а ты терзаешь мать. Будь хитрее, что ли. Об этом я долдоню тебе целый час!

Наконец она вышла из себя, а то он уж подумывал, Милена кукла, в которую забыли вложить программы с эмоциями. Ипполит резко привлек ее к себе, не давая опомниться, быстро произнес ничего не значащую фразу:

– Ты хорошая подруга.

Но для него фраза являлась проявителем: не оттолкнет Милена сразу, значит, действуй смелее. Она не оттолкнула, может, не успела, потому что Ипполит присосался к ее губам и не отрывался до тех пор, пока не почувствовал: Милена расслабилась. Один рывок – она на руках, пара шагов – оба на постели…

Жена Асланбека подняла глаза на часы, стрелки показывали без десяти минут одиннадцать, но вздрогнула, потому что зазвонил стационарный телефон, в такой обстановке все звуки пугают. Человек в штатском подскочил со своего места и не дал Клавдии Тарасовне, домоправительнице, взять трубку, сам схватил ее:

– Да?

– Вы кто? – раздался в трубке женский голос.

– Дежурю здесь, – сказал тот, усмехаясь. – А вы кто?

– Я мать Эльвиры. Пригласите мою дочь к телефону.

– Это вас, – сказал он Эле, протянув трубку. – Ваша мама.

Клавдия Тарасовна поспешила выхватить у него трубку, но он перевел на громкую связь, только после этого отдал. Послав ему молнии из глаз, она принесла трубку хозяйке, сидевшей в кресле, Эля заговорила тихо:

– Да, мама.

– Эля, как ты?

– Нормально. Мама, я перезвоню тебе завтра…

– Послезавтра похороны…

– Знаю, я приеду.

– Эля, Асланбек…

– Мама! Я перезвоню, сейчас не могу с тобой говорить. До свидания.

Эля нажала на кнопку и протянула трубку Клавдии Тарасовне, которая отнесла ее на базовый блок.

– А мы знаем, что ваш муж побывал у тещи, – сказал второй человек. – Так что вы зря не поговорили с матерью.

Несколько человек ворвались в дом пару часов назад, с оружием, такие деловые! Пробежались по дому да остались ни с чем, потом задали кучу вопросов – где муж, когда вернется. И «обрадовали»: мол, мы подождем его здесь, если не возражаете. На ее протесты они плевать хотели, потребовали, чтоб она и все в доме сдали сотовые телефоны, уложили их рядком на столике и расселись по углам.