– Я решила, что мне нужно сложить вещи, – не глядя на него, сказала она. – Платье я оставляю. Оно мне больше не понадобится.

И лишь в эту секунду Чарлз понял, что Виктория сказала ему то, что чувствовала на самом деле.

– Виктория, мне жаль…

– Ты не виноват. Мне не следовало этого говорить. Не знаю, как у меня вырвалось. Может, временное умопомешательство?

– Ты не дала мне возможности ничего сказать.

– Твое молчание было достаточно красноречиво.

– Прости, я просто не…

– Не испытываешь ко мне таких чувств? Я поняла. Не стоит себя утруждать.

– Мы оба согласились на то, что наши отношения будут временными.

– Верно.

– Но это не значит, что ты мне безразлична.

Виктория наконец посмотрела на него.

– Послушай, я же сказала – не стоит ничего объяснять. Ты прав. Рано или поздно это должно было кончиться.

– Но не прямо в эту минуту!

– Именно в эту минуту!

Конечно, она была права. Он не сможет с ней встречаться, зная, какие чувства она к нему испытывает. Но почему тогда ему кажется, что позволить Виктории уйти сейчас – ошибка?

– Не знаю, что и сказать…

– Ничего говорить не надо. Спасибо, что пришел узнать, все ли со мной в порядке, теперь можешь возвращаться к гостям. Ты ни в чем не виноват.

Так ли это? Мог ли он сделать что-нибудь, что заставило бы ее поверить в то, что ее чувство взаимно?

– Пожалуйста, оставь меня, – попросила Виктория.

– Ты хочешь, чтобы я ушел?

– Да.

Чарлз молча вышел.

В город на следующий день они возвращались в молчании. Чарлз попытался было завязать разговор, но не нашел отклика. Виктория не выглядела оскорбленной или задетой. Она просто стала к нему холодна.

Он не стал провожать ее до квартиры, решив, что ей лучше побыть одной, но в понедельник Виктория не пришла на работу. Зайдя в кабинет помощницы в одиннадцать часов, Чарлз увидел, что все ее вещи исчезли. Несколько секундой просто стоял, а затем решительно направился к двери.

– Отмените все встречи, – бросил он на ходу Пенелопе.

В нем бурлило негодование. Если он и причинил Виктории боль, это не повод не являться на работу, не предупредив его!

Машина Виктории стояла у ее дома.

– Виктория! – громко позвал Чарлз, барабаня в дверь.

При виде ее изнеможенного лица его гнев мгновенно утих.

– Ты не пришла на работу. Я волновался.

– Вообще-то мои три недели истекли, так что формально я у тебя уже не работаю.

– Но мы еще никого не нашли на твое место.

– Тогда тебе придется выкручиваться самому.

Но это не полный их договор! Чарлз нахмурился.

– Может, ты хотя бы пригласишь меня войти?

Виктория помедлила, но потом все же сняла дверную цепочку и отступила в сторону.

– Только на минуту. Мне еще нужно упаковать вещи.

– Ты куда-то собираешься?

– Съезжаю с квартиры.

– Ты нашла другую?

– В Лондоне.

– Ты уезжаешь? – с заминкой спросил Чарлз.

– В пятницу. Мне предложили место в пятизвездочном отеле. Я приступаю со следующего понедельника.

И снова Чарлзу потребовалось немного времени, чтобы смысл ее слов дошел до его сознания.

– А как же «Ройял Инн»?

– Я говорила тебе с самого начала, что не останусь.

– Но все хотят, чтобы ты продолжила работать! Я обещал, что постараюсь тебя уговорить.

– Скажешь, что у тебя не получилось.

– Нет, я не верю! Ты не можешь уехать.

Его убежденность заставила Викторию улыбнуться.

– Еще как могу! – Она хмыкнула. – Если, конечно, ты не сможешь убедить меня остаться. Ну, так что ты готов мне предложить?

– Мы можем продолжать встречаться, как и до того, прежде чем… – Договорить Чарлз так и не сумел.

– Извини, но мне это не интересно.

– А неделю назад тебе было интересно. Ты не возражала, что у нас отличный секс и никаких обязательств, – заметил он.

Лицо Виктории стало замкнутым.

– Возможно. Но больше не хочу ждать, когда я тебе надоем и ты меня бросишь.

– Поэтому решила, что именно ты бросишь меня?

– Думаю, с тобой это впервые, но уверена, ты переживешь столь горький опыт.

Чарлз замолчал, но не потому, что ему нечего было сказать, а потому, что в словах Виктории была правда. Рано или поздно она бы ему наскучила – так было со всеми женщинами, с которыми он встречался. С его стороны было бы эгоистично просить ее остаться, зная, что однажды он снова сделает ей больно.