Шрифт:
В лесу царила тишина. Только изредка хрустели под ногами сухие ветки.
При каждом таком хрусте Платонов недовольно хмурил брови. Неосторожные шаги свидетельствовали о том, что разведчики привыкли к новой обстановке, почувствовали себя в полной безопасности и не заботятся о мерах предосторожности.
Платонов оглянулся на солдат, окинул их строгим взглядом. Заметив, что силач Савельев, сдвинув в сторону автомат, казавшийся игрушечным на его широкой груди, общипывает на ходу своими толстыми, как сосиски, пальцами лепестки сорванной ромашки, тихо скомандовал всем:
— Стой!
Разведчики остановились.
— Савельев, возьмите в руки автомат. Кто еще раз наступит на сучок или сломает ветку, получит взыскание, — предупредил сержант и с назиданием добавил: — Забываете, что опасности нужно остерегаться, пока ее нет. Потом будет поздно.
Разведчики снова двинулись вперед. Савельев взял на изготовку автомат и, не поворачивая головы, как бы между прочим сказал:
— Цветы почти не пахнут, значит, погода не изменится, хотя и тучи собираются.
— Верно, — скупо похвалил Платонов. — А ну-ка, все посмотрите вокруг. Какие еще видите приметы, указывающие, что дождя не будет?
Разведчики некоторое время молчали, оглядываюсь по сторонам.
— Атаев, отвечайте! — приказал сержант.
Желтое скуластое лицо Атаева вдруг сделалось сосредоточенным, точно он решал трудную задачу. Но только на мгновение. Блеснув черными, как мокрая смородина, глазами, Атаев ответил:
— Вон в том муравейнике все ходы открыты. Муравьи шибко бегают. Утром роса была. Значит, дождь не пойдет.
— Правильно, — одобрил Платонов. — А что Зубарев скажет?
— Одуванчики открыты, листья на кустах не показывают изнанки, облака высоко. Не быть дождю, — отчеканил Зубарев.
Скиба же припомнил, что сегодня небо перед восходом солнца было серым.
— День будет хорошим, — нехотя сказал он. На его продолговатом лице было написано недовольство: «Чего, мол, зря говорить о том, что ясно без слов». Но все же пояснил: — В атмосфере мало влаги. Иначе в ней отражались бы лучи солнца и небо было бы красно, как огонь.
И вдруг лицо Скибы посветлело, на его потрескавшихся губах дрогнула улыбка.
— А ведь Пушкин о погоде тоже писал, — заметил он и чуть нараспев прочитал стихи:
Старайся наблюдать различные приметы.Пастух и земледел в младенческие леты,Взглянув на небеса, на западную тень,Умеют уж предречь и ветр, и ясный день,И майские дожди, младых полей отраду,И мразов ранний хлад, опасный винограду...В середине дня разведчики подошли близко к месту, где грейдерная дорога пересекала ручей. Как и предполагал Платонов, здесь в лесу остались следы больших привалов: по обе стороны дороги трава среди деревьев была вытоптана, кусты обглоданы, сучья и сухие ветки подобраны. Вокруг виднелись остатки многих потухших костров. Видимо, гитлеровцы, как обычно, варили в котелках кофе.
Платонов, курносый, рыжебровый, с загорелым, обветренным лицом, чуть ссутулившись, стоял под кустом орешника и осматривал лес живыми, цепкими глазами.
— На каждое отделение — костер, значит, здесь отдыхал батальон пехоты, — прикинул он.
Чтобы убедиться в правильности своего подсчета, Иван начал разыскивать следы батальонной кухни. Скоро он нашел две малозаметные колеи, выдавленные колесами, а между ним в одном месте — горку пепла и угля. Трава вокруг была вытоптана. Ясно, что здесь толпились солдаты, получая обед.
По другую сторону дороги снова набрели на следы большого привала. Однако это место внешне отличалось от других. Кое-где валялись коробки из-под сигарет, обрывки газет, писем. Скиба даже нашел две обоймы от автомата, а радист Курочкин — флягу, кинжал и подсумок с патронами.
— Настроеньице, видно, у них неважное, — заметил Зубарев, довольно усмехнувшись всем своим остроносым, побитым оспой лицом. — Видно, что не к теще в гости идут...
Находки действительно говорили о том, что здесь отдыхали солдаты, дисциплина и боеспособность которых не очень высоки.
«А почему? — недоумевал Платонов. — Ведь на местах других привалов все признаки указывают на то, что враг подтягивает действительно свежие, непотрепанные части».
Загадку помог разгадать Петр Скиба — знаток немецкого языка. Когда собрали обрывки писем, в одном из них Петр прочитал:
— «...Напиши, долго ли тебе осталось носить бремя смертника. Я же знаю, что вас посылают в самые опасные места...»
После этого нетрудно было догадаться, что тут дневал батальон штрафников.
На краю большой поляны наткнулись на следы танков.