— …совершает предательство! Понятно, не совсем дурак: сцена с разгребанием угля — "стержень" всего фильма.

— Не "стержень" скорее это "шампур". Но смущает мысль: враги, как у них было заведено во все времена, очень быстро и высадились на непонятный объект, бежали и орали что-то, но "товарищ" шкипер оказался проворнее врагов и успел нырнуть в кучу угля? Однако, скор и прыток оказался "товарищ"! Оставить подчинённого одного с оравой врагов — чего было ждать потом в ответ? Не потому ли матросик-кочегар так свободно и легко, не мучаясь от укусов совести, выпустил пулю из вражеского "Люггера" в начальника?

— Не "слишком" будет? Матросик мог нажать на спуск "Люггера" от страха, от полной потери способности соображать.

— Если такое допустить, то всё последующее в "шедевре" не имеет смысла.

— Как соизволишь понимать?

— Просто. Если кочегар лишил жизни не меньшего труса, чем сам, то стоило так тяжко каяться всю жизнь? И главное: фильмец об этом варганить?

— Нужно ли всё подвергать сомнению? Осмеивать?

— В сотый раз говорю: не давай повода смеяться над собой! И сомневаться в умственных способностях! Не позволяй даже моим, бесовским мыслям, брать верх над собой! Сколько можно повторять! Мы фильмов не снимаем и глупые россказни за истину не выдаём. И как можно не сопротивляться, когда тебя ложью кормят? Кто-то пишет сценарии, кто-то по ним делает фильмецы, и если сделанное соответствует моим пониманиями и представлениям — принимаю, нет — "и суда нет". "Реж" сварганил фильмец и сунул вам:

— "Удивляйтесь! Поражайтесь! Млейте! Восторгайтесь! Охайте и ахайте! И главное — "оцените его по достоинству"… хотя бы раза в два дороже против того, во что обошлось его изготовление…".

А я, хоть предай меня проклятью — не восторгаюсь! Что со мной делать? Мало того, имею собственное мнение о поделке. Сцену с пистолетом помнишь? Когда вражеский капитан из пистолета обойму вынул, а в "казённике" патрон оставил? Один?

— Помню. Было такое. Патрон. Один. В казённике.

— Капитан вражеской посудины — слабоумный. Редкость для капитанов "бундесмаринен" Рейха: слабоумный капитан! Если допускал, что у молодого матросика получится одним патроном лишить жизни своего командира? Одной пулей "завалить" начальника — для этого нужно знать, в какую "жизненно важную часть тела" вгонять кусочек металла! Но что мог знать об убийствах огнестрельным оружием молодой матросик со слабыми лёгкими? Иного "оружия", помимо совковой лопаты размером "шестьдесят на шестьдесят", он не знал! Как мог остановить одной пулей жизнь командира?

— Не знаю… Но если бы матросик стал выполнять требование врага с "контрольного" выстрела — могло и получиться.

— Куда пошла пуля из "Люггера"?

— Понятно, в шкипера, а показать в какое место тела — ни сценарист, ни режиссер об этом не позаботились. Да и темно было. Не обозначили "точку входа" пули, лишнее всё это.

— Пуля из "Люггера" сбросит крупного мужика с пирса в воду? Так, как вам показывают?

— Расправа над шкипером производилась в темноте. Но, пожалуй, что не сбросит, пуля из "Люггера" мужика восьмидесяти килограммов весом с пирса в воду так, как в фильме нам "впаривают", не сбросит. Знатоки утверждают, что пуля из "кольта" одиннадцатого калибра американского производства, если её в "упор" выпустить — да, валит с ног, справляется, с "задачей, но чтобы с "Люггера" — сомнительно. Непонятно и такое: какая нужда была у вражеского пачкать кровью командира руки матросика-кочегара? Не проще было самому застрелить обоих?

— Нельзя! Вражеский капитан, по сценарию — сволочь, иным капитан вражеской посудины быть не может, но он морской офицер и какой-то чести придерживался. Было, топили корабли с красными крестами, числилось за ним такое, но пачкаться кровью без нужды не позволял. И врагам нужно что-то оставить. Что сюжет? Застрели вражеский капитан шкипера и матроса в первых кадрах — из чего бы тогда фильм делать?

— Что ещё "накопал", мерзкая твоя личность?

— Вот это, ваше вечное:: "не согрешишь — не покаешься, не покаешься — не спасёшься"… Предупреждение грозное, но без деталей: кому и в чём каяться, и от какой беды спасться? Ты готов всякому "покаяться в грехах своих"?

— Нет. Неприятной личности исповедоваться не стану, в какое одеяние оно бы не вырядилось. И слова не скажу! Тебе могу признаться в низменных поступках и мыслях, а кому-то ещё — нет. В исповедях минус кроется: принимающий "грехи наши" будет думать, что он лучше нас, грешников.

— Понятно. А если личность "культовая"? "Служитель божий"? И ему — ни слова?

— Ему — тем более! Что-то расхотелось смотреть "шедевр"… Приличную порцию "идеологической отравы" влил ты в мою душу, "лукавый"! Бес — ты и есть бес, что хорошего от тебя было ждать?

— Не грусти! Вас постоянно травят без нашего участия, но иногда ваши мозги, сопротивляясь отраве, начинают работать и вы прозреваете.

Тогда-то и происходит явление с названием "запрет на хранении вранья в долговременной памяти". Удивительное всё же устроен человеческий мозг!

— Что удивительного в наших черепных коробках содержится?

— Как "что"? С давних пор черепа ваши идеологической гадостью всех видов и сортов "под завязку" заполнены! Правда, не у всех, не все из вас поголовно хлебали "советское варево". Почему?