Глава 8.

Мирная.

Единственная ценность времени — оно движется. Каким оно бывает — это вопрос десятый, но основное свойство времени — его движение вперёд… Неясность во времени всё же есть: где у него "перед", а где — "зад"? В какую сторону смотреть нужно, чтобы "перёд" у времени увидеть? В новейшие наши времена телевизионная передача была с названием "Время, вперёд!" Многие граждане её любили, смотрели, а иные даже "умилялись сердцем".

Вот с чего начинает тётя описание новейших времён:

"…в сорок первом году, когда пришли немцы, ему ещё не исполнилось четырнадцать лет. Проживали мы на то время в монастыре, где мало было порядочных людей. Хватало таких, которые могли продать за чечевичную похлёбку…"

Откуда и от чего у тёти такая обида на пролетариев из монастыря? Вместе ведь живут? Что значит "продать"? Кого, кому и за что "мог продать"? Нет пояснений, Или они есть, но нужно внимательно вчитываться в текст? Пожалуй!

"…стоял малое время в монастыре унгарский полк. Нашим ребятишкам, им хоть какой полк, всё едино "немцы" Есть они хотели, как и в мирное время. Оставалось что-то у непонятных "немцев" в котлах после обеда, ну и ребятня, кто с какой посудой подходил к повару. Кашевар был не злой, и не добрый, а так, что на него найдёт: одному даст из котла, другого шумовкой огреет, третьего заставит воды принести — котёл мыть. Ребят повзрослее заставлял дрова колоть, "хлеб отрабатывать"

Подошёл к нему и Марк, как и все, а повар уставился на него, замахнулся черпаком и заорал:

— Раус, юде! — малый перепугался, прибежал ко мне и плачет! Слёзы — река-рекой:

— Почему он других не гнал, почему он так кричал на меня!? — стала его утешать, обманула и сказала:

— Это потому он тебя так назвал, что ты чёрненький! Посмотри на себя в зеркало. У нас в монастыре таких нет, сам-то повар рыжий Он подумал, что ты с другой улицы в монастырь пришёл. Не плачь и не ходи просить — но горя от такого разъяснения у парня не убавилось. Тяжело и страшно стало мне. Когда он родился, то я и сестра слали ему имя подбирать, и с чего это мы посчитали, что имя "Марк" будет то, что нужно? Красивое имя, а что оно еврейское — этого мы не знали. Почему невестка ничего не возразила против такого имени, почему не отговорила — не знаю…"

Без всяких вступлений и уточнений по времени, тётушка переходит к главному:

"Разговоры пошли, что евреев ловят в городе и куда-то отправляют, да и в монастыре начался плач: хватали подростков ребят, девчат и куда-то отправляли. Народ говорил: в Германию. Пришла повестка и Марку: вызывают в комендатуру. Стали думать: что делать!? Еврей он, конец ему будет, не доберётся он до этой чёртовой Германии! Не отпускал страх: "предадут его монастырские ребята, еврей он, пропадёт он в Германии! И надумала я с Марком отправиться в эту Германию, завербоваться…"

Что ей было терять?

"своих детей не было, его я жалела больше других племянников: у тех отцы были и матери, а этот мне казался обиженным Судьбой. Я ничего не имела такого ценного, за что мне нужно было держаться, и что трудно было оставить в родном городе…"

…и на утро она отправилась в комендатуру с единственным намерением: уговорить немецкое начальство завербовать её на службу Рейху. Вместе с собой она просила направить племянника четырнадцати лет по имени…Вот какое имя упоминала тётушка в комендатуре тогда — об этом ничего не сказано в её записях.

"…мы никогда не считали его чужим, для нас он был родным племянником. Родился при нас, вырос, и брат его очень любил…"

Время событий: июль 1942 года.

Вот краткое изложение сна тётушки, виденного ею в тридцать девятом году и рассказанный мне через двадцать пять лет:

"снится чужая улица, совсем чужая, таких улиц я никогда и нигде не видела. Дома интересные, белые, и стены у них крест-накрест полосами сделаны. Улица булыжником выстлана, народ ходит, да все одеты не так, как мы. И знаю я, что это чужая страна, а вот чья — понять не могу! И навалился на меня страх: "как я здесь жить-то буду? Чем хлеб добывать? Я у них ни единого слова не знаю, пропаду!" — и от страха проснулась…"

Спустя три года она появилась на улице из своего сна. И я последую за ней.

Глава 9. Германия.

Начало трудовой деятельности. Первые конфликты.

Чёртова немецкая мораль! Русская женщина ставит свои условия, и они с ней соглашаются: "вы желаете послужить Рейху? Bite, мы приветствуем такое ваше стремление. С условием, чтобы молодой человек с внешностью еврея непременно был с вами? Пожалуйста! Лишние рабочие руки Рейху не помешают!"