Так, по крайней мере, расписывали положение аналитические доклады министерства иностранных дел, и об этом сейчас вспомнила Хонор. Разведуправление Флота разделяло эту точку зрения, и Хонор была склонна согласиться с ними. Однако Элис с МакГвайром правы, и, с учетом независимого характера операций эскадры, возможно именно Хонор придется урегулировать возможные дипломатические инциденты. Эта мысль, конечно, не добавляла спокойствия, зато заставляла учитывать особенность территорий, по которым лежал их путь.

– В любом случае, – продолжила Хонор, – настоящая работа начнется тогда, когда мы дойдем до Бреслау. Адмиралтейство согласно предоставить нам свободу в выборе схемы нашей операции, и я еще не решила, как мы будем действовать – по одиночке или парами. Каждый из вариантов имеет свои плюсы, и мы проведем моделирующие учения, чтобы посмотреть, как это будет выглядеть. Надеюсь, у нас хватит времени для маневров, пока мы завершаем испытания корабля, но я никому не советую расслабляться. Насколько я понимаю, самый сильный довод в пользу разделения – это больший объем пространства, который мы сможем охватить, действуя в одиночку. А поскольку мы будем иметь дело только с обычными заурядными подонками, индивидуальной огневой мощи каждого корабля должно хватить, чтобы противостоять любой силе, с которой нам доведется столкнуться.

Все снова согласно закивали головами. Кроме Вебстера, все капитаны из эскадры Хонор имели личный командирский опыт операций в Силезии. Охрана Силезского пространства была основным военным занятием КФМ в течение ста стандартных лет, и Адмиралтейство завело привычку испытывать там в деле самых перспективных офицеров. Раф Кардонес приобрел в Конфедерации двухлетний боевой опыт в качестве тактического офицера Хонор на борту тяжелого крейсера «Бесстрашный», Вебстер, ДеВитт и Стилман служили в секторе на разных должностях. Остальные старшие офицеры Хонор, несмотря на их относительно невысокие звания, прослужили там лет по двадцать… и это, несомненно, было не последним аргументом, когда их отбирали для выполнения нынешнего задания.

– Отлично, – сказала она, оживляясь. – Никто из нас прежде еще не командовал рейдером, равно как и ни один флотский офицер не командовал доселе кораблем с таким смешанным вооружением, каким снабдили нас. Нам придется овладевать им по ходу дела, а наши операции послужат основой, на которой Адмиралтейство выработает тактику поведения для остальных «троянцев». Исходя из этого, мне хотелось бы начать мозговой штурм прямо сейчас. Давайте приступим к рассмотрению вопроса, как наилучшим образом использовать ЛАКи.

Почти все ее подчиненные вынули планшеты и подключили их к терминалам на рабочих местах, а она еще глубже откинулась на спинку своего кресла.

– Мне кажется, самое главное – это вывести их в пространство достаточно быстро, однако не слишком рано, – продолжила она. – Нам надо выяснить, с какой скоростью мы сможем произвести экстренный запуск, и я постараюсь найти время, чтобы отработать маневр против одного из наших собственных боевых кораблей. Это поможет нам смоделировать ситуацию и понять, насколько легко засечь легкие корабли и сможем ли мы спрятать их за нашими импеллерными клиньями. После чего нам нужно внимательно изучить, как они взаимодействуют с нашей главной системой контроля огня, и, учитывая слабость наших защитных стен и брони, с системами активной обороны. Элис, я хотела бы, чтобы вы запланировали ряд занятий на тренажерах..

Пальцы сидящих за столом офицеров стучали по клавишам, капитан леди Хонор Харрингтон методично излагала свои соображения, а ее мозг напряженно искал ответы на поставленные вопросы.

Техник-электронщик первого разряда Обри Вундерман выглядел молодо без всякого пролонга. Стройный, с каштановыми волосами и твердым, почти совсем взрослым взглядом юноша бросил изучение физики в Университете Маннхейма на середине первого курса, чтобы поступить на военную службу. Его отец-инженер противился изо всех сил, но не смог повлиять на решение Обри. И как бы ни сокрушался Джеймс Вундерман по поводу «вспышки чрезмерного патриотического рвения», Обри понимал, что отец втайне гордится им. А еще Обри с иронией думал о том, что даже его отец не мог пожаловаться на образование, которое он получил на флоте. Любой крупный университет приравнял бы обучение на флотских краткосрочных курсах к своему трехгодичному курсу, а тот факт, что Обри закончил курсы с оценкой 3,93 балла note 9 , объяснял наличие нарукавных нашивок специалиста первого разряда.

Но ему потребовалось целых два года, чтобы заслужить эти нашивки, предмет его гордости. Он понимал, что современному флоту нужны опытные кадры, а не бестолковое пушечное мясо, а на приобретение необходимого опыта требовалась целая вечность, и он смутно чувствовал себя виноватым, когда в Мантикору приходили боевые сводки с Найтингейла и звезды Тревора. Он с нетерпением ждал службы на борту корабля – не без страха, потому что не относил себя к исключительно храбрым личностям, но с каким-то испуганным рвением. И его действительно назначили на корабль стены. Он знал, что назначили, потому что старшина Гарнер позволил ему заглянуть в кое-какие документы.

Только вот теперь выходит, что не назначили. То есть не назначили вообще на какой-нибудь настоящий боевой корабль. Вместо этого его вытащили из потока обычного персонала и приписали пусть к вооруженному, но торговому – торговому! – судну.

Его досаде не было предела. Никто не воспринимал эти «вспомогательные крейсера» всерьез. Они болтались по пространству в долгих, нудных, бесполезных патрулях, слишком незначительных для того, чтобы использовать там настоящие боевые корабли. Или тащились из системы в систему, охраняя конвои в тех секторах, где на самом деле не нужна была никакая охрана. А в это время другие люди продолжали воевать. Выходит, он, Обри Вундерман, отказался от вольной жизни и поступил во флот только затем, чтобы о нем забыли!