Надо поменьше курить и чуть притормозить с дозаправкой.

— И! Эр! — певуче произносит голос из магнитофона.

Десяток местных бабушек и пара бодрых старичков занимается тайцзи на площади перед моим домом. Плавные движения напоминают замедленную съемку из боевика про кунфу. В руках бабушек посверкивают тонкие мечи с кистями на рукоятях. Лица спокойны, глаза созерцают что-то недоступное мне.

Что им видится в такие минуты? Разноцветные потоки энергии, безмятежная гладь озера души? Степенная поступь Конфуция?

Ничего им не видится. Вы уж мне поверьте.

Первый раз еще можно обмануться, если начитаться брошюрок и дурацких популярных статей, а потом приехать в Китай восторженным туристом.

Я ведь тоже из таких… Лет пять назад увидел это в одном из жилых кварталов и поразился. Чего меня туда занесло — не помню. Наверное, просто шлялся по городу. Растекался сиреневый душный вечер. Пахло баней, кошками и баклажанами с чесноком. Где-то за домами квакали, крякали, дудели автомобили, мопеды и прочая колесная дребедень. Из распахнутого окна пятиэтажки истошно голосила китайская опера — тогда еще не отличал пекинскую от шанхайской. Я и сейчас не знаток, но если просто орут дурным голосом — значит, пекинская, а если еще и визжат — шанхайская.

И вдруг, среди серых домов, на асфальтовом пятачке — безмолвные фигуры. Двигались они впечатляюще слаженно, мягко, грациозно, без команд и музыки. Оазис тишины и спокойствия — они создавали его каждым своим движением, лишь слышался шорох подошв по асфальту. Взмах рук — и тигр превратился в летящего журавля. Поворот, и вот — монах на молитве. Казалось, концентрация на чем-то внутреннем столь велика, что начнись вдруг война — не обратят внимания…

Позднее понял, конечно — это далеко не так.

Мое появление на балконе с бутылкой в руках незамеченным не остается. Вопреки команде из магнитофона, головы поворачиваются и задираются вверх. Меня разглядывают пристально, с интересом.

Хотя видели вчера. И позавчера. И месяц назад. И даже год.

Куда девалась концентрация? Где былые отрешенность и внутренняя гармония? Куда убежал, приподняв подол длинных одеяний Конфуций?

На лицах оживление. Кто-то тычет в сторону балкона пальцем. Хорошо, что не мечом. Меня обсуждают — громко, на местном крикливом диалекте.

Как и вчера. И позавчера.

Поначалу я пугался, припоминал, не натворил ли в своем районе что-нибудь по пьянке. Потом смирился, потому что даже если нет — все равно будут обсуждать.

Голос из магнитофона сообщает: упражнения закончены. Музыка выключается. Стройные ряды пожилых физкультурников моментально смешиваются в кучу.

Обычное утро.

Шум, ор, гвалт.

Немец Лас признался, что уже полгода мечтает о пулемете, особенно по выходным.

Я встаю рано, меня этот крик под окном не напрягает. Поначалу принимал его за ссору соседей, близкую к драке. Потом стало ясно — это нормальный стиль общения местных. Громко, с подвизгом, с размахиванием рук… Общаются на самые мирные темы — погода, дети, квартальные новости. Если речь заходит о деньгах, акциях или еде — возбуждаются сильнее, могут кричать часами.

Закрыв глаза, делаю глоток из бутылки. Прислушиваюсь к звукам. Представляю себя оккупантом, залезшим в курятник. Суматошное кудахтанье. Хлопанье крыльев. Грохот упавшего ведра. Солдатская ругань…

Все это — шанхайхуа, местный диалект.

Раздается резкая автоматная очередь.

Вздрагиваю, едва не выронив бутылку. Партизанен?!

Открываю глаза.

Нет, я не фриц-курощуп в белорусской деревне. Я — обычный вайгожэнь. Иностранец. Лаовай.

Никто не стреляет. Просто выходной, и кто-то по этому поводу радуется, взрывает «стрекотуху» — длинную полоску петард.

А может, сегодня будет свадьба в соседнем доме.

Раннее время — не помеха. Китай ложится и встает рано.

Петардами китайцы отмечают успехи в делах и рождение детей. Ими они отгоняют злых духов и приманивают богатство. Под грохот и треск встречают весну, женятся и даже хоронят. Китаец рождается в шуме и взрывах, живет среди всего этого с удивительным спокойствием и умирает в привычной обстановке — под грохот петард, при залпах фейерверков и столпотворении родственников.

Возвращаюсь в комнату.

Стягиваю футболку. Еще на балконе разглядел на ней пятна от соуса. Нахожу в шкафу относительно чистую. Меняю шорты на мятые льняные штаны, легкие и широкие.

Один из плюсов житья в Китае — здесь можно ходить в чем угодно, хоть в пиджаке и семейных трусах. Гладить одежду вообще не принято: я не встречал китайцев, которые этим бы занимались. А вот чистой одежда все-таки быть должна, поэтому весь Шанхай и увешан бельем — одна нескончаемая общегородская постирушка.

Где-то с час я еще шарюсь по сети. На «proza.ru» скучно и уныло. Рецензий новых на меня никто не пишет и уже давно. Последнюю рецензию я получил такую: «Автор, Вы психически ненормальный человек и у Вас явные наклонности садиста и сексуального маньяка… Куда катится наша страна, если такие авторы имеют возможность издавать свои мерзкие рассказики… Пугает то, что ходит по земле такой человек с такими вот мыслями в голове… А мы все рядом с ним живем… А ведь таких, как он — много, скрытых моральных уродов!.. Кстати, если с Чикатило снять очки — вылитый автор! У вас и фамилии похожи…»