Это совершенно не гарантирует, что Декстер – очаровательный компаньон; моё обаяние – абсолютно искусственный продукт отличных лабораторных навыков, отточенный годами тренировок. Но увы бедной Рите – поврежденной ужасно неудачным и жестоким первым браком – она не способна отличить маргарин от масла.

Все хорошо и замечательно. Два года Декстер и Рита оставляли блестящий след в социальной жизни Майами, всеми замеченные и всех восхитившие. Но затем, в результате ряда совпадений, которые могли бы сделать осведомлённого наблюдателя скептичным, Декстер и Рита случайно оказались помолвлены. И чем дольше я думал о том, как вывести себя из этой нелепой ситуации, тем больше понимал, что это логичный следующий шаг в эволюции моей маскировки. Женатый Декстер – Декстер аж с двумя детьми! – несомненно, намного более далёкий образ от меня настоящего. Квантовый скачок вперед, на новый уровень изображения человека.

А ещё есть двое детей.

Может показаться странным, что тот, чья единственная страсть – вивисекция людей, может действительно наслаждаться общением с детьми Риты, но это правда. Я наслаждаюсь. Конечно, я не могу сентиментально прослезиться при мысли о выпавшем зубе, поскольку это потребовало бы от меня способности чувствовать, а я достаточно счастлив без подобной мутации. Но в целом, я нахожу детей намного более интересными, чем взрослых, и я становлюсь особенно раздражительным с теми, который пытается им навредить. Фактически, я ищу их. И когда я обнаруживаю таких хищников, и обретаю абсолютную уверенность, что они действительно сделали то, что сделали; я делаю их больше не в состоянии повторить это когда-либо снова – недрогнувшей рукой и с незапятнанной совестью.

Тот факт, что Рита имела двоих детей от её катастрофичного первого брака, совсем меня не отталкивал; особенно когда стало очевидно, что они нуждаются в особом родительском наставлении Декстера, чтобы привязать своих собственных Темных Пассажиров на безопасном уютном Темное Заднем Сиденье, пока не научатся рулить самостоятельно. Возможно в результате эмоционального и особенно физического ущерба, нанесенного Коди и Астор их биологическим отцом-наркоманом, они подобно мне тоже свернули на Темную Сторону. А теперь они станут моими детьми не только юридически, но и духовно. Этого оказалось почти достаточно, чтобы заставить меня почувствовать некую целью в жизни.

Итак, у Декстера было несколько очень хороших причин, чтобы вытерпеть всё это – но Париж? Я не знаю, откуда произошла идея о том, что Париж романтичен. Помимо французов, неужели кто-то еще считает аккордеон Лоуренса Уелка сексуальным? Неужели не ясно, что они нас не любят? И к тому же, они ведь настаивают, чтобы говорили по-французски?

Возможно, Рите промыли мозги старые фильмы, что-нибудь про задорную блондинку и романтичного брюнета, с модерновой музыкой на фоне того, как они преследуют друг друга вокруг Эйфелевой башни и смеются над причудливой враждебностью грязного, курящего Галуаз человека в берете. Или она однажды услышала запись Жака Бреля и решила, что она запала ей в душу. Кто знает? Но каким-то образом Рита намертво зажала в стальном капкане своего мозга убеждение, что Париж – мировая столица романтики, и эта мысль не покинет её без основательной хирургии.

Вот так посреди бесконечных дискуссий о цыпленке против рыбы и вине против пива, возник цикл мономаниакальных монологов о Париже. Несомненно, мы могли бы позволить себе целую неделю, чтобы увидеть Жардин дес Тьюлери и Лувр – и возможно что-то из Мольера в Комеди-Франсе. Должен поаплодировать глубине ее познаний. Лично я полностью потерял интерес к Парижу давным-давно, как только узнал, что он находится во Франции.

К счастью для нас, я был спасен от необходимости искать деликатный способ сообщить ей об этом, когда в комнату просочились Коди и Астор. Они не врываются в комнату с веселым шумом, как большинство детей семи и десяти лет. Как я говорил, они отчасти были повреждены своим старым добрым биологическим папой, и одно из последствий этого – вы никогда не увидите, как они приходят и уходят: они просачиваются в помещение исподволь. Только что их не было в поле зрения, а в следующий момент они тихо стоят рядом с вами, ожидая, пока на них обратят внимание.

"Мы хотим поиграть в прятки," сказала Астор. Она была говорящей персоной в паре; Коди никогда не произносил больше четырех слов в течение дня. Он был отнюдь не глупым, ничего подобного. Он просто предпочитал молчать большую часть времени. Сейчас он просто посмотрел на меня и кивнул.

"О," сказала Рита, прервав свои мечты о земле Росси, Кандид и Джерри Льюиса, "хорошо, почему бы и нет"

"Мы хотим поиграть с Декстером," добавила Астор, и Коди очень громко кивнул.

Рита нахмурилась. "Кажется, мы должны были поговорить об этом раньше, но ты не думаешь. что Коди и Астор – то есть они не должны начать называть тебя как-то иначе, я не знаю – не просто Декстер? Это как-то…"

"Как насчет о mon papere?" спросил я. "Или Мосье le Comte?"

"Как насчет Не дождетесь?" пробормотала Астор.

"Мне просто кажется…" сказала Рита.

"Декстер подходит," сказал я. "Они так привыкли."

"Это звучит непочтительно," возразила она.

Я посмотрел вниз на Астор. "Покажи своей матери, как ты умеешь говорить ‘Декстер’ с уважением,"

Она закатила глаза. "Пужжжалста."

Я улыбнулся Рите. "Видишь? Ей десять. Она ничего не может сказать с уважением."

"Ну да, но…" сказала Рита.

"Всё в порядке. Они – в порядке," сказал я. "Но Париж…"

"Пойдем наружу," произнёс Коди, и я удивлённо на него посмотрел. Целых два слова – для него это практически речь.