Шрифт:
И они действительно застряли в наших краях. Но об этом чуть позже. А пока мы замечательно поужинали, гитара откуда-то появилась, студенты играли на гитаре и пели всякие песни. В общем, мы праздновали успех и спать легли очень поздно.
Помню, я проснулся с первыми лучами солнца и вылез из спального мешка. Вокруг было тихо, все похрапывали и посапывали. Я поднялся на взгорок, чтобы окинуть взглядом окрестности.
Розовые отсветы восходящего солнца лежали на воде, казавшейся совсем неподвижной. Справа я видел нашу полянку, а слева, у оконечности мыска, виднелась моторка двух рыбаков. Я не видел, закинуты у них удочки или нет, но, наверно, были закинуты — с валунов, как я им и советовал.
Один из них, молчаливый, как раз разводил костер. Потом он встал и немного смешной, вперевалочку, походкой пошел с котелком к озеру. Зачерпнул воды, вернулся…
А наш лагерь уже просыпался. Все вставали бодрыми и свежими, и, хоть сна нам выпало с гулькин нос, все рвались в бой.
Мы наскоро позавтракали, и уже к семи утра закипела работа.
Надо сказать, мы сами не ожидали такого успеха. Хотя зрелище, которое открывалось перед нами, когда мы поднимали слой за слоем и перекапывали квадрат за квадратом, было жутким. Это было зрелище большого побоища. Мы находили скелеты, мужские и женские, с пробитыми черепами, с перерубленными костями, разбитыми бердышами позвоночниками… Нашли мы и следы четырех больших костров — но были это костры участников русалий или на этих кострах людей сожгли, сказать теперь было невозможно. Впрочем, Станислав Борисович и Левон Гургенович собрали весь пепел и всю золу, которые мы смогли найти, надеясь на химические анализы: эти анализы вполне смогут показать, считали они, сгорало в костре что-то живое или нет.
Каждый скелет мы тщательно описывали, фотографировали, даже на видео снимали, как и мелкие предметы, которые мы тоже находили: остатки бус, остатки серег и нагрудных пластин. Ванька все искал среди черепов тот, который мог потом оказаться говорящим, и успокоился лишь тогда, когда ему напомнили: Васька Буслаев встретил говорящий череп на горе, а не в низине.
В общем, мы провели с археологами еще несколько дней, почти до самого начала учебного года. Археологи остались и на весь сентябрь, но мы, когда начались занятия в школе, могли приезжать к ним только на выходные.
Надо было видеть, как они уезжали. Еще в августе, после первых находок, они заказали специальные контейнеры, куда все эти находки можно было бы складывать и хранить. А к возвращению им пришлось вызывать грузовые фургоны. Так что, приехав налегке, они снимались с места настоящим табором в две грузовые и две легковые машины.
Уже в ноябре они прислали нам археологический журнал, где была фотография гребня и подпись, что он «найден Борисом Болдиным, берег озера Светлое». Этот журнал я с гордостью всем показывал.
К журналу было приложено письмо:
«Здравствуйте, дорогой и уважаемый Борис Леонидович!
Вот он, найденный Вами прекрасный гребень, сфотографированный с профессиональной постановкой света, чтобы четко выявить все детали, объемы и формы. Теперь гребень в музее.
Надо сказать, находка произвела настоящий фурор и переполох, множество наших коллег хотят на нее поглядеть, поздравления сыплются на нас со всех сторон, но мы всегда говорим, что поздравлять надо не нас, и все поздравления пересылаем к Вам.
Музейный реставратор предметов быта, очень хороший резчик, сделал несколько абсолютно точных копий гребня, чтобы показывать тем, кто, занимаясь культурой древних славян, захочет поработать с гребнем не только по фотографиям, но и «вживую», ощутить предмет. А также для того, чтобы время от времени заменять копией оригинал. Например, когда оригинал отъедет на зарубежную выставку. Сделал он эти копии настолько точно, воспроизведя шероховатость любого слома и все «микротравмы», которые получил гребень за годы лежания в земле, что даже мы не смогли бы отличить копию от оригинала.
Такое не раз делалось в истории науки. Например, в Пушкинском Доме есть точные копии со всех рукописей Пушкина. Чтобы сделать эти копии, даже искали такую же бумагу, которой пользовался Пушкин. Особенные сложности были с голубоватой бумагой — и Вы можете представить себе счастье ученых, когда они нашли чистую, неиспользованную пачку листов бумаги из той самой «голубоватой» партии, из которой и Пушкин некогда приобрел большую упаковку.
Можно сказать, им сказочно повезло — но мы ведь знаем, что самое сказочное везение приходит к тем, кто ищет, знает, где искать, и продолжает поиски, не покладая рук. С тех пор всем исследователям для работы с рукописями Пушкина почти всегда выдают копии, а оригиналы хранятся очень бережно, в особом режиме. Мы решили, что Ваш, гребень заслуживает того же.
И мы тоже искали, не покладая рук, веря в удачу, и представляя, где и что искать! Будем так держать и дальше. Очень надеемся на следующее лето продолжить наши розыски и очень надеемся, что Вы вновь присоединитесь к нам, и вновь вас (это «вас» включает и Вашего младшего брата, Ивана) будут ждать крупные успехи. Работать с вами обоими нам было очень приятно и будет приятно всегда.
Искренне и дружески Ваши,
Станислав Борисович
Левон Гургенович»
Так что я действительно попал в историю археологии.
Ванька так увлекся, что засел читать и перечитывать русские былины. Читал он, периодически восклицая: «Вот сволочь!..» Или, с удовлетворением: «Ага!.. Так им и надо!..» И периодически у него возникали идеи, какие еще былины могут иметь историческую основу и где еще следует произвести раскопки. Все эти идеи он записывал в отдельную тетрадку, и в этой же тетрадке рисовал схемы предполагаемых раскопок, чтобы быть во всеоружии, когда придет время. А что время придет, мы не сомневались. Следующим летом мы собирались вновь на какое-то время присоединиться к археологам.
Вот так завершилась первая часть этой истории. Но это было далеко не все! Произошли и другие, самые неожиданные, события. Но об этом нужно отдельно рассказывать.
ЧАСТЬ II
Под Новый Год
Глава первая
Предновогоднее путешествие
Не знаю, как вы, а я люблю кататься на поезде, очень люблю. Особенно если в купе едешь, со всеми удобствами. Можно на полку забраться, ночник включить, почитать или просто поглазеть в окно, пока проводник чай не принесет, а тогда уж спуститься к столику, где распакованы всякие закуски и бутерброды, и провести часок-другой за великолепным ужином…
Как вы уже, наверное, поняли, я отправился в путешествие на поезде, вместе с Ванькой и родителями.
Отец мой окончил биофак, как и многие его друзья. Потом жизнь основательно разбросала их по белу свету. Один из однокурсников отца, дядя Сережа Егоров, пошел работать в научно-исследовательский центр пушных зверей, недалеко от Москвы. Потом, когда центр почти перестали финансировать и все эти соболя и норки стали в вольерах питомника просто подыхать с голоду, дядя Сережа буквально за копейки выкупил самых слабых зверей, выходил их, купил участок земли на западе Московской области и завел собственное пушное хозяйство. Поскольку специалистом он был очень толковым, дела у него пошли.