Я начал рассказывать, стараясь припомнить все до мельчайших подробностей. Встревоженная толпа розоволицых гигантов… Возбужденные голоса, взволнованные лица… То и дело открывающиеся и закрывающиеся двери… Овальный проем в конце коридора, из которого тянет холодом… Грохот и лязг, и беспорядочные тусклые вспышки, и мелькание теней…

Стан слушал меня, поставив локти на колени и обхватив ладонями щеки, и слегка раскачивался на коряге. Его лицо было сосредоточенным и застывшим, на нем не отражалось никаких эмоций. Информацию он всегда усваивал с первого раза, но редко спешил с выводами.

– Если соотнести все это с тем, что мне стало известно об экспериментах диллинцев, – подытожил я, – то можно сделать такое предположение: я наблюдал какой-то эпизод, связанный с деятельностью Духа, отравленного Материей. Можно только гадать, какой истинный смысл имеют эти термины, но результат, по-моему, налицо: возникла некая антижизнь, уничтожающая все живое. Диллинцы погибли, антижизнь вышла из-под контроля и первый плацдарм – Серебристый Лебедь. Что будет дальше – можно только гадать, но я склонен предполагать самое худшее… Антижизнь перейдет в наступление по всей Вселенной. Враг рода человеческого угрожает всему живому.

Стан медленно повернулся ко мне. Лицо его было бледным.

– Ты хочешь сказать, – неуверенно начал он, – что Дьявол – это порождение разума?

– Да. Порождение тех, кто жил задолго до появления человечества. Они породили антижизнь, они породили Преддверие. Не Господь Бог, Стан… Разумные смертные существа. Древняя цивилизация Диллина… Падший ангел – их творение, он возник из антижизни. И цель его – уничтожение разума, уничтожение человечества. И, возможно, с каждой завоеванной человеческой душой – я воспользуюсь этим термином – сила его возрастает. Отсюда и его попытки уничтожить как можно больше людей. Отсюда и воплотившиеся мыслеобразы – как очередное средство…

Стан долго молчал, уставившись неподвижным взглядом себе под ноги.

– Но это же не очевидно, Лео, – наконец сказал он. – Хотя… Если это действительно так, наше положение не вызывает особого восторга…

– Да уж какие там восторги… Но тут надо учитывать еще один фактор, Стан. Возможно, у нас есть союзник.

– Голос?

– Да, Голос. Он уже дважды помог мне, он помог тебе. – Я показал на застывшего у воды Вергилия. – Возможно, и твой сопровождающий… Возможно, есть и другие силы, другие сущности, которые поддержат нас в борьбе с Врагом…

– Невероятно, – пробормотал Стан. – Я чувствую себя персонажем какого-то фантастического фильма. Преддверие… Антижизнь… Враг рода человеческого… Голос… Я просто начинаю терять чувство реальности.

– Согласен. – Я вздохнул. – Я бы тоже хотел, чтобы все это оказалось сном. Ты снишься мне, я – тебе. Но действовать надо исходя из того, что все-таки мы с тобой не спим. Хотелось бы мне заглянуть в логово Врага. Но сначала отыскать Славию. Как найти эту воронку, эти колонны?

Стан удивленно посмотрел на меня.

– Какие колонны? Ага… Опять видения?

– Да, опять видения.

Я пересказал ему то, что пригрезилось мне под каменной плитой в глубине скалы. Он опять слушал очень внимательно, с застывшим лицом. Потом встал и начал медленно ходить мимо меня – туда и обратно, – засунув руки в карманы куртки.

– По-моему, дело тут не только в тебе, Лео, – сказал он, остановившись передо мной. – Не только в дырке у тебя в голове. То есть, и в ней, конечно, тоже, то бишь, в твоих способностях, но не только. Тебе не кажется?

– Кажется. Именно это и позволяет мне не поддаваться унынию. Мне вполне целенаправленно вдалбливают в голову информацию, чтобы я побыстрее разобрался, что к чему. Так что помощники у нас, скорее всего, все-таки есть.

Стан повернулся, посмотрел на Вергилия – тот снова бросал что-то в воду – и пожал плечами:

– Не понимаю! Если ты помощник, союзник – так и скажи. Так нет же! Напустит тумана или непонимающим прикинется.

– А если он по-другому просто не умеет? Ты ведь не будешь требовать, чтобы твой джонни изъяснялся членораздельно, а твое авто рассказало тебе, где искать контрабанду с Гаруды? Это же не человек, Стан, это же какая-то сущность, приспособленная к человеку настолько, насколько, вероятно, это возможно. Наверное, нам тоже трудно было бы добиться взаимопонимания с рогатыми плавунцами или бабочками. Убедил?

– Словесный водопад! – усмехнулся Стан. – Сразу видно, что возможностей для общения у тебя здесь было не так уж много.

– Ты прав.

Я произнес эти слова и вдруг вспомнил, что были ведь у меня беседы, длинные беседы по вечерам в каких-то комнатах… и словно бы играла музыка… и какие-то картины на стенах… зеркала… Или все это мне привиделось? Ах, ну да: крылатая женщина! Напавшая на меня в темноте обитательница Преддверия…

Я не был уверен, что все это мне только привиделось, но обрывки моих воспоминаний действительно были подобны сну. Все, что случилось со мной в Преддверии после падения с обрыва на Альбатросе, я помнил достаточно отчетливо. А вот то, что касалось крылатой женщины… Была тут какая-то неясность, что-то ускользало от меня, никак не поддаваясь воспроизведению…