Шрифт:
Заказные статьи и передачи не редкость. Однако, они формируют общественное мнение, а это уже само по себе достойно внимания. Да и можно сравнивать официальные доклады для избранных и с информацией для всех.
Правда, есть еще одна проблема слишком много развелось в стране средств массовой информации. Нельзя объять необъятно. Все прослушать и прочитать не возможно.
Впрочем, в своей книге главный ельцинский охранник того времени, написал, что президент телевизора не смотрел, газет не читал. Речь, правда, преимущественно о тех, где его ругали. [351]
351
Коржаков А.В., «Борис Ельцин: от рассвета до заката», М., «Интербук», 1997, с. 328.
8.1.6.3. Есть еще общение с народом. Вспомним, какой фурор произвели первые встречи Горбачева с народом на улицах. Это же надо! Генеральный секретарь так просто с народом общается. По большому счету, это, конечно, была больше пропаганда, чем получение информации. Но все же кое-что такое общение давало. Хотя бы настроение людей можно было узнать. Недаром, потом первый президент СССР резко сократил такие встречи. Народ стал более недовольный, а разве с недовольными приятно общаться.
Все повторяется. «Раньше , - писал Коржаков, - получал заряд энергии от общения с людьми на улице. Мне, правда, надоедало слушать в разных местах один и те же шутки, одинаковые обещания… Но со временем вечно недовольная толпа стала раздражать шефа, и он отдал предпочтение поездкам за рубеж; беседовать с доброжелательными и сытыми людьми всегда проще». [352]
8.1.7. Руководство страны это, видимо, тоже поняло. Уже в январе 1994 года Председатель Правительства РФ сказал: реформы требуют корректировки, что «будет заключатся в том, что в рамках борьбы с инфляцией от мер, преимущественно монетарных, будут переходить к другим, немонетарным». «Гайдар остается», — тем не менее заявил президент. Но через месяц , а вместе с ним Борис Федоров и Эмма Памфилова покинули правительство.
352
Коржаков А.В., «Борис Ельцин: от рассвета до заката», М., «Интербук», 1997, с. 331.
Необходимо отметить некоторый разворот правящего режима в сторону идеи укрепления государства, усиления патриотизма.
Обиженные режимом констатировали это и подвергали критике. Например, отставной председатель Конституционного суда Валерий Зорькин писал: «На фоне очевидного всестороннего провала той грандиозной аферы, которая получила в России название «радикальных реформ», на фоне стремительного обнищания населения, невиданного национального унижения могучей прежде державы и мощного всплеска радикально-националистических настроений в массах — режим, возглавивший всероссийский погром и три года подряд непосредственно им руководивший, начинает маневрировать в поисках выхода из сложившегося тупика…
Очевидно, осознав, что возможности квазидемократической риторики сегодня уже исчерпаны, «кремлевские соловьи» дружно перешли на другой — квазипатриотический мотив. При этом никакого желания вдуматься, что есть российский патриотизм по своей природе, каковы его исторические и духовные корни, какими должны стать его современные адекватные реальностям формы, по-прежнему нет. Есть, как и ранее, «одной лишь думы власть, одна, но пламенная страсть», — всепоглощающее стремление любой ценой удержаться на политическом олимпе России». [353]
353
«Наш современник», N 9, 1994, с.136.
Насчет отсутствия «желания вдуматься» особых возражений нет. Думать было некогда. Но вот насчет реальности поворота от демократизма к патриотизму с автором цитаты можно и поспорить.
Многие продвигаясь к власти (особенно верховной власти), совершают действия, разрушающие управляемость и приводящие к хаосу и разброду. Получив верховную власть, по самой логике жизни и властвования, они же часто начинают укреплять трон, на котором сидят. Бестолковый Горбачев, при котором развалилась держава, а он сам потерял власть, — исключение (хотя и не редкое) не только в отечественной, но в и мировой истории.
На самом деле борьба идеологий часто бывает ширмой, за которой идет борьба за власть. В этом плане «борьбы патриотизма и демократизма» вокруг интерес представляет произошедший на рубеже 1994–1995 годов взлет и падение Полеванова (см. пункт настоящей книги).
8.2. «Записки президента»
8.2.1. Именно так, «Записки Президента» назвал Ельцин свою вторую книгу. Писательский зуд у известных политических деятелей не удивляет. Однако, обычно, делается это либо когда они уходят в отставку, либо когда собираются это сделать в ближайшее время. Адвокат и РуцкогоЮрий Иванов отметил: «Вспоминается аксиома, существующая в большинстве милых президентскому сердцу западных демократий, — руководитель страны может писать мемуары лишь после отставки». [354]
354
«Наш современник», N 10, 1994, с.145.
Придирается господин адвокат к нашему президенту. У нас это правило уже имело исключения, вспомним Л.И. Брежнева с его многочисленными воспоминаниями. Но все же чаще всего этим делом, действительно, занимаются на пенсии.
Видимо, понимая возможную реакцию на книгу, как на признак близкого ухода, первый президент РФ употребил также термин «преждевременные мемуары», даже этим показывая, что уходить в ближайшее будущее не собирается. И тут же, «для дураков», еще и пояснил, что впереди у него немало дел. [355]
355
Ельцин Б.Н., «Записки президента», М., «Огонек», 1994, с.8.