– Я разговаривал с Бублански из Стокгольма, – сказал Эрландер. – Мы знаем друг друга уже много лет. Мы оба сожалеем о том, как с вами обошелся Польссон.

– Ему сегодня ночью удалось погубить полицейского, – произнес Микаэль.

Эрландер кивнул.

– Я был лично знаком с полицейским Гуннаром Андерссоном. До переезда в Тролльхеттан он служил в Гётеборге. У него осталась трехлетняя дочка.

– Я сожалею. Я пытался предостеречь…

Эрландер кивнул:

– Я так и понял. Вы даже употребляли крепкие выражения и поэтому оказались в наручниках. Ведь это вы добили Веннерстрёма. Бублански утверждает, что вы чертовски настырный журналист и совершенно безумный частный детектив, но, возможно, знаете, о чем говорите. Вы можете толково ввести меня в курс дела?

– Это развязка истории с убийством моих друзей Дага Свенссона и Миа Бергман из Энскеде и человека, который не является моим другом, – адвоката Нильса Бьюрмана, опекуна Лисбет Саландер.

Эрландер снова кивнул.

– Как вам известно, полиция ловила Лисбет Саландер с Пасхи, – продолжал Микаэль. – Ее подозревали в тройном убийстве. Для начала вы должны четко понять, что Лисбет Саландер не виновна в этих убийствах. Она здесь скорее жертва.

– Я не имел ни малейшего отношения к делу Саландер, но после всего, что писали в прессе, довольно трудно поверить, что она совершенно невиновна.

– Тем не менее это так. Она невиновна. И точка. Настоящим убийцей является Рональд Нидерман, который сегодня ночью убил вашего коллегу Гуннара Андерссона. Он работает на Карла Акселя Бодина.

– Того Бодина, что сейчас лежит в Сальгренской больнице с топором в ноге.

– Чисто технически топора в ноге у него больше нет. Я предполагаю, что его рубанула Лисбет. Его настоящее имя Александр Залаченко. Он – отец Лисбет и в прошлом профессиональный убийца из русской военной разведки. В Швецию он перебрался в семидесятых годах и вплоть до крушения Советского Союза работал на СЭПО. После этого он промышлял бандитизмом.

Эрландер задумчиво оглядел сидевшего перед ним на диване собеседника. Микаэль Блумквист весь вспотел и казался одновременно продрогшим и смертельно усталым. Вплоть до этого момента он говорил аргументированно и связно, однако Тумас Польссон, к словам которого большого доверия Эрландер не питал, предупреждал, что Блумквист несет какую-то чушь о русских агентах и немецких убийцах, работа с которыми едва ли входит в сферу деятельности шведской уголовной полиции. Теперь Блумквист как раз добрался до той части истории, которую Польссон отверг. Однако в сточной канаве у дороги на Носсебру действительно лежали два полицейских – один мертвый, другой тяжело раненный, и Эрландер был готов слушать дальше. Правда, в его голосе невольно сквозило легкое недоверие.

– О'кей. Русский агент.

Блумквист слабо усмехнулся, явно сознавая, как нелепо звучит его история.

– Бывший русский агент. Я могу документально подтвердить каждое свое утверждение.

– Продолжайте.

– В семидесятых годах Залаченко был важнейшим шпионом. Он попросил политического убежища, и сотрудники СЭПО взяли его под свое крыло. Насколько я могу судить, в процессе развала Советского Союза таких случаев было немало.

– О'кей.

– Как я уже сказал, мне неизвестно, что именно произошло здесь этой ночью, но Лисбет выследила отца, с которым не встречалась пятнадцать лет. Когда-то он настолько жестоко избил ее мать, что та стала инвалидом и впоследствии скончалась от неизлечимых травм. Он пытался убить Лисбет и, при посредстве Рональда Нидермана, стоял за убийствами Дата Свенссона и Миа Бергман. Кроме того, он в ответе за похищение подруги Лисбет Мириам By – помните нашумевший поединок Паоло Роберто в местечке Нюкварн?

– Если Лисбет Саландер ударила отца топором по голове, то она не совсем невиновна.

– У самой Лисбет Саландер на теле три пулевых ранения. Думаю, можно будет утверждать, что это была самооборона. Меня интересует…

– Да?

– Лисбет была настолько перепачкана землей и глиной, что ее волосы представляли собой сплошной комок грязи. Под одеждой у нее было полно песку. Такое впечатление, что она побывала в могиле. А у Нидермана явно имеется привычка закапывать людей. Полиция Сёдертелье обнаружила неподалеку от Нюкварна, в лесу рядом со складскими зданиями, две могилы.

– Уже три. Вчера поздно вечером нашли еще одно захоронение. Но если Лисбет Саландер подстрелили и закопали – как же она тогда оказалась на поверхности с топором в руках?

– Я понятия не имею, что произошло, но Лисбет – невероятно сильный человек. Я пытался уговорить Польссона вызвать сюда наряд с собаками…

– Они уже в пути.

– Отлично.

– Польссон арестовал вас за оскорбление.

– Протестую. Я назвал его идиотом, безграмотным идиотом и тупицей. Ни один из этих эпитетов не является в данном контексте оскорблением.

– Хм. Но вас арестовали еще и за незаконное ношение оружия.

– Я совершил ошибку, пытаясь сдать ему оружие. Больше я на эту тему ничего не скажу, пока не посоветуюсь со своим адвокатом.

– О'кей. Отложим это. Нам надо обсудить дела поважнее. Что вам известно о Нидермане?

– Он убийца. С ним что-то не так: он два с лишним метра ростом и сложен, как боевой робот. Спросите Паоло Роберто – ему довелось с ним боксировать. Нидерман страдает врожденной анальгезией. Эта болезнь выражается в том, что трансмиттерная субстанция в проводящих путях нервной системы не функционирует, и, следовательно, он не ощущает боли. Он немец, родился в Гамбурге и в юности был скинхедом. Находясь на свободе, он смертельно опасен.