И, право же, слова эти оказались поистине пророческими, тут были голубые глаза и златые кудри; и, по странной случайности, в которой нельзя было не увидеть божьего перста, эти пророческие строки попали в руки девушки, которой надлежало это пророчество исполнить! Он был слишком взволнован для того, чтобы говорить. Можно не сомневаться, что в голове у девушки таких мыслей не было. А может быть, ее тяготило нечто совсем иное, но видно было, что она смущена. Наконец она вскинула голову, чтобы взглянуть на своего собеседника из-под надвинутой на лоб шляпы (и от этого порыва в ее лице появился какой-то прелестный задор).

– Куда же вы собрались? – вскричала она. – Вы же промокли насквозь. Позвольте мне еще раз поблагодарить вас и, пожалуйста, уходите скорее, ступайте домой и немедленно переоденьтесь.

– Промок насквозь? – произнес магнетический мечтатель, и в его вкрадчивом голосе звучало недоумение. – Да нет же, я промочил, должно быть, только одну ногу. Я отойду в сторону, пока вы будете сушить на солнце чулки.

Девушка не смогла удержаться от приглушенного смеха.

– Не я, а вы. Это ведь вы пытались вызволить эту злосчастную книжонку и вымокли до нитки. Вам же это должно быть неприятно.

От всей души он заверил ее, что ничего неприятного в этом нет.

– Так что же, вы, значит, даже не почувствовали, что промокли?

Он в самом деле этого не почувствовал; и слова его были истинной правдой.

Она очень смешно поджала свои вымазанные ежевикой губки, и в ее слегка прищуренных голубых глазах блеснула улыбка.

– Ничего не могу с собой поделать, – сказала она и, открыв рот, на этот раз уже звонко рассмеялась. – Вы меня простите, не правда ли?

На его восхищенном лице появилось тоже что-то похожее на улыбку.

– Как! Только что вылезти из воды и не чувствовать, что промок! – нараспев сказала она, видя, что он ее уже простил.

– Да, – сказал он; и тут его собственная серьезность отступила, а когда он заговорил с нею, они уже больше не были чужими друг другу, и минута эта сблизила их так, словно за плечами у них был целый месяц таких встреч.

Смех лучше самых нежных слов открывает сердце наше для любви; не какой-нибудь уголок его для одинокой стрелы, а все его целиком – для всех стрел, что в колчане. Так не упускай же счастливый случай, о юный бритт! И смейся вволю, и веди себя с любовью, как с настоящим богом, и не потакай чувствительному притворству. Те, о ком здесь идет речь, смеялись, и души их кричали друг другу: «Это я, это я».

Они засмеялись и забыли, чему смеются, а тем временем легкая одежда юноши высохла на солнце, и они углубились в рощицу и остановились возле воды, любуясь клочьями белой пены и переливающимся всеми цветами радуги клокочущим потоком.

Меж тем лодка Ричарда все же ударилась о плотину и теперь, перевернувшись вверх дном, качалась на воде, уносимая быстрым противотечением.

– Как, вы бросили ее? – спросила девушка, недоуменно глядя на лодку.

– Ее больше уже не удержишь, – ответил Ричард и мог бы еще добавить: «Да и на что мне она теперь!»

Вся его прежняя жизнь уносилась теперь вместе с этой лодкой; она окончилась, она канула в этот клокотавший поток. С этой минуты для него началась новая жизнь – овеянная присутствием девушки, радостная и светлая.

Она низко опустила поля шляпы.

– Право, вы не должны идти со мной дальше, – тихо сказала она.

– Так что же, вы уйдете и так и не скажете мне, кто вы? – спросил он, становясь смелее оттого, что его вдруг обуял страх ее потерять. – И неужели, перед тем как уйти, вы не скажете мне, как к вам попала эта бумажка?

Из двух вопросов она выбрала более легкий.

– Вы ж должны меня знать: нас с вами когда-то знакомили.

В простодушии, с каким она это сказала, было что-то подкупающее.

– Тогда ради всего святого скажите, кто вы такая? Умоляю вас! Я никак не мог вас забыть.

– А все-таки забыли, – ответила она.

– Не может этого быть, чтобы мы с вами встречались и я вдруг забыл.

Она подняла на него глаза.

– А Белторп вы помните?

– Белторп! Белторп! – произнес Ричард, словно мучительно силясь что-то вспомнить. – Вы хотите сказать, ферму старого Блейза?

– Так знайте, что я племянница старого Блейза, – она слегка ему поклонилась.

Зачарованный юноша глядел на нее. Какими судьбами это божественное нежное создание могло оказаться в родстве с этим старым хрычом!

– Так как же… как вас зовут? – вымолвил его рот, а глаза тут же добавили: «О, прелестное создание, как ты могло появиться на этой земле?»

– Так вы, значит, и о Десборо из Дорсета тоже позабыли? – она глянула на него из-под изгиба опущенных полей шляпы.

– Десборо из Дорсета? – его вдруг осенило. – И это вы так выросли и превратились в такую?.. Из маленькой девочки, которую я тогда видел!