— Вот, о чем я и говорю, — обрадовался Петр. Топаз смотрела на него с удивлением. — Не смотри на меня так, — смутился он. — Я всегда говорил, что мужчина и женщина не могут быть во всем равны.

— Ты при Ленке этого не ляпни, — усмехнулся Иван. — Она тебе быстро объяснит, почему женщины равнее, а ты дегенерат недоделанный.

— Что я, самоубийца, что ли, при Ленке? — пробурчал Петр. — Ладно, пора мне. Завтра к вечеру принесу проект и примерную смету. Мебель сам выбирать будешь или мне доверишь?

— Петь, давай все сам, но только так, чтобы для меня.

— Понял, — кивнул дизайнер. — Ладно, до завтра. Рад был познакомиться, Топаз. Надеюсь, еще увидимся.

Иван приготовил спальный мешок для Топаз в своей бывшей спальне, и, пожелав ей спокойной ночи, ушел. Девушка быстро уснула, но через несколько часов проснулась. Разбудило ее чувство тоски. Топаз прислушалась к своим ощущениям и поняла, что плохо Ивану. Она вылезла из своего мешка, оделась и пошла искать хозяина квартиры. Иван сидел в зале на полу среди книг с почти пустой бутылкой вина. Ему было очень плохо. Топаз молча села рядом и, взяв у него бутылку, отпила. Иван протянул ей морковку.

— Конфет нет, прости.

Девушка откусила кусочек и вернула морковку Ивану.

— Я могу помочь? — спросила она.

— Да чем тут поможешь? — горько усмехнулся Иван. — Ирка права, я бездарность, — заметив удивленный взгляд девушки, он пояснил. — Понимаешь, если бы не Новион, ничего бы не было, так и сидел бы на жопе и писал бы в стол.

— А Галя говорила, что ты известный сказочник. И Нокард любит твои книги читать.

— Дракон? — поперхнулся морковкой Иван.

— Нет, бакер.

— Кто?

— Бакер. Нет, как-то по-другому, — смутилась Топаз. — Я все время слово это забываю. Ну, такой мужчина на… на…, - она никак не могла вспомнить, как называется железный конь Нокарда. — На железном коне.

— Бакер на железном коне, что это может быть? — задумался Иван. — А что эти бакеры делают, кроме как на железных конях ездят?

— Не знаю, — пожала плечами Топаз. — Леша говорил, что они банда, они днем работают, а вечером собираются и ездят куда-нибудь. Эти кони еще рычат так громко. Но банда это не значит бандиты, они хорошие. Непонятно объясняю?

— Не совсем. А на что этот рычащий конь похож?

— На коня точно не похож. У него два колеса, а впереди — как будто рога, так вот на него садятся, и за рога держатся, а еще сзади можно сидеть, только на голову шлем надо одеть. Странный такой шлем, круглый.

— Байкеры, — догадался Иван и засмеялся. — Ну, надо же, рычащие кони. Так ты хочешь сказать, что меня байкеры читают?

— А ты думал, что если бакеры, то обязательно тяжелый рок и всякие заумные книжки? — повторила Топаз фразу Нокарда.

— Угу, — засмеялся Иван.

— А вот ему нравится. Он даже имя себе взял из твоей сказки.

— И все равно, — вздохнул Иван и допил остатки вина. — Понимаешь, про Новион я ведь не сочинял, я просто пересказал то, что там со мной было. Ну, приукрасил немного, выдумал кое-что…

— Ты много выдумал. Ты ведь не знал, что было после того, как тебя домой отправили, и придумал, как это могло бы быть.

— Но ведь не угадал.

— Ну и что? — пожала плечиком Топаз. — А кто бы мог угадать? Я в Новионе всю жизнь жила, и то не знала, как сложится. А ты красиво выдумал, правдоподобно.

— Понимаешь, это все равно не мое. Как тебе объяснить? Писатель — это немножко другое. — Не понимаю, — сказала Топаз. — Ты очень хорошо описал то, что было, разве этого мало?

— Мне мало. Получается, я стал известным только благодаря Новиону, а не своему таланту. Да и есть ли он вообще, тот талант?

— Но ведь у тебя есть и другие сказки, — удивилась Топаз. — Я сама видела, в магазине было много твоих книг.

— Кто бы их читал, если бы я себе имя на Новионе не сделал? — вздохнул Иван.

— Ты думаешь, кто-то платит деньги, чтобы читать то, что неинтересно?

— Не знаю, — задумался мужчина.

— Если бы было не интересно, их бы не читали, — заверила его Топаз. — Мне сказали, что Царевич — это фамилия, а не титул. Вот если бы ты на самом деле был царским сыном, тогда бы ты мог думать, что твои сказки читают только потому, что хотят угодить.

— Спасибо тебе, — усмехнулся Иван. — Чего это я, правда, расклеился? В конце концов, меня же не только хвалят, но еще и критикуют, так что, наверное, не так все плохо.