– Капюшон устроил… не знаю, как объяснить…

– Просто опиши то, что ты делаешь, когда хочешь переместиться.

– Захожу в зал. Становлюсь на пьедестал. Он из камня, как и пюпитр рядом. В нем выемки с подписями. И отдельно лежит кристалл. В зависимости от того, куда его положить…

– Пф-ф-ф-ф, – выдохнула Тео.

– Что?

– Ничего. – Она встала, отошла к окну. И, честно говоря, ожидала, что бард возмутится, скажет что-то вроде «Я тебе столько всего рассказал, а ты не можешь объяснить мне такой малости?». Но он молчал.

А самой магичке стало очень не по себе. Создавать наполненные магией предметы, чтобы даже человек, не смыслящий в магии ничего, смог бы ими воспользоваться? Такие вещи, как пояс Гринера были деревенским баловством, на уровне заговора зубов. И предполагали подспудное действие, вроде легкого морока, не требующего от обладателя предмета осознанных действий. Не то чтобы маги никогда не исследовали метод зачарования предметов, но структура ученичества, закрытая и ориентированная на передачу умений от одного мага к другому, не располагала к созданию зачарованных предметов. Исключением были артефакты. И когда-то давно, вспомнила Тео рассказы Ольсена, маги накладывали определенные свойства на посохи. Но мода на это быстро пошла. А Кендрик, получается, не только возродил этот метод, но еще и усовершенствовал его.

«Вот стервец…, – подумала Тео, – мой бывший ученик, оказывается, уже много лет жив, успел внедриться в Орден Близнецов и использует весьма занятные магические знания… А я все это время беспечно шлялась по стране и выдумывала себе приключения, пока меня носом не ткнули в неприятности… вот дура…»

Тео, не удержавшись, зарычала.

– Что? – опять спросил бард.

– Злюсь на себя.

– Бывает, – философски заметил бард. – Тебе поможет, если об стену головой побьешься?

– Нет. У меня низкая чувствительность к боли… и выживаемость выше обычного.

– О… ну тогда я даже не знаю, чем помочь.

– Надо покурить, – решила Тео. Подняла свою сумку с пола – магичка бросила ее, когда вывалилась из портала, – и достала две трубки. С полминуты смотрела на них, потом рассмеялась. – Нет, ну каков, а… Не мог понятнее намекнуть…

Рик прикрыл глаза, не пытаясь выяснить, отчего Тео вдруг так развеселилась. А она сжала трубку, которую ей отдал Дерек, в руке, и мысленно потянулась к другу. Предмет, зачарованный человеком, который сейчас находился под «куполом»… могло сработать.

«Хм… ничего… странно. Значит, просто покурю».

Тео отставила пустые тарелки и, присев на край стола, задымила, стараясь пускать дым в сторону окна. Она думала, что Рик уснул, но он открыл глаза и спросил:

– А где моя лютня? Вернее, то, что от нее осталось…

Тео подала ему с пола мешок. Бард достал обломки, покрутил их в руках и положил обратно.

– Ты права. Вдребезги… А ты можешь…?

– Нет, – с сожалением ответила магичка. – Будет совсем не то. Ты наверное, знаешь, что музыкальный инструмент подобного рода – очень тонкая работа. Тут даже малейшее смещение при склеивании может все испортить. Была б я мастером, делающим лютни… – И, глядя на вытянувшееся лицо Рика, продолжила: – Но у меня есть другой вариант. Погоди.

Оставив трубку пускать тонкую струйку дыма на столе, она вышла. Спустя несколько минут вернулась – торжественно неся в руках чехол.

– Это, конечно, не именная от Академии, но очень хороша. Ее сделал мастер Токен.

Рик достал лютню из чехла и аккуратно пристроил на животе, поглаживая по лакированному боку, как кошку.

– Ты права… – он тронул пальцами струны; расстроенная лютня отозвалась дребезжанием, но он, похоже, не заметил. – Очень хороша.

– Дарю.

Бард не стал изображать сценку «ну, уламывайте меня», а просто кивнул и, крутя колки, сказал:

– Так ты не шутила, когда сказала, что была менестрелем?

– Нет, не шутила.

– Спасибо.

– Не за что. – Тео снова зажгла потухшую трубку и сказала. – Я так и не узнала ответ на самый важный вопрос.

– Какой?

– Почему ты все это мне рассказал?

Повисла пауза. Тео ощущала, что она, как вязкий кисель, разливается вокруг – и становится все гуще. Но терпеливо ждала, постукивая чубуком трубки по зубам. На самом деле, даже если бард ничего не ответит, это о многом ей скажет. То, что он молчал, подбирая слова, и смотрел при этом в стену, было весьма красноречиво.

Рик обернулся к магичке, криво усмехнувшись.

– Совесть заела. А-а-а… Видно, что вру, да?

Тео кивнула.

– Ты не поверишь. А если я скажу, что влюбился? И жажду помогать тебе во всем? Тоже неубедительно?

Тео все так же молча покачала головой.

– Тогда предложи свой вариант. Мои кончились.

– Думаю… – медленно начала Тео. – Думаю, тебе зачем-то надо быть рядом. И ты даже готов рассказать местами измененную правду. Ровно настолько, чтобы я поверила – но даже то, что ты открыл, может служить каким-то своим целям. Не знаю…