Деятель смотрел испытующе. А чиновник подумал: «Да, от некоторых людей, действительно невозможно откупиться… Но они не любят пачкать руки…»

— Я помогу! — решительно кивнул он. — А что за человек?..

Деятель указал подбородком на припаркованную поодаль машину. В ее открытом окне был хорошо виден молодой человек с хорошим интеллигентным лицом.

— Простой человек, — продолжал деятель. — Всего лишь слуга своего босса.

— Чего хочет? — по-деловому спросил чиновник.

— Все хотят одного… — вздохнул деятель. — Заработать. Сведи его с местным папой… или… — он выразительно покачал трубкой мобильного телефона. — Короче, смотри сам.

Чиновник удрученно смотрел на молодого человека в окне соседнего автомобиля. В его голове простенькой мозаикой складывался план. Он только никак не мог врубиться, зачем надо было так его пугать?..

Виктор смотрел на непроницаемые стекла государственной служебной машины и думал, договорятся там или нет? Потому что если не договорятся, то это слишком все осложнит в их деле. Придется искать другие ходы и другие решения. А на это нужно время, которого нет.

Из машины вылез чиновник с заморенным безвольным лицом. И Виктор догадался, что там договорились.

После того как государственный деятель удалился, Виктора пригласили в чиновничью машину. Хозяин был не слишком любезен и вместо приветствия позволил себе лишь небрежный кивок. Тут же в салоне, в присутствии незнакомца, он сделал два коротких лаконичных звонка, из которых было понятно, что он может работать с людьми.

— Сейчас в одно место подъедем, — пробормотал он, угрюмо глядя перед собой. — Договариваться будешь сам. Я поддержу. Но… поаккуратней там… — добавил он на всякий случай. — Они люди серьезные. Одно неправильное слово… ну, в общем, ты меня понял.

Виктор пожал плечами, из чего следовало, что он все понял.

Они сидели в шикарном этническом ресторане в отдельном кабинете, оформленном под охотничий домик. Шкуры на стенах, лосиные рога, кабаньи морды… вместо дверей шторки из некрашеной кожи… кондиционер, накрахмаленные льняные салфетки, ручной работы кружева на скатерти…

Папа и двое его людей по обе руки пристально смотрели на Виктора. При этом они продолжали спокойно есть жареное мясо из стилизованных под старину тарелок. Виктору кусок не лез в горло, хотя и ему принесли закуски. Чиновник тоже не ел.

— Завтра. Я знаю место. Приедет партия медицинского морфия, — отрывисто говорил Виктор, стараясь звучать как можно более убедительно.

Чиновник кивал в такт его словам.

— Ты кто такой? — вдруг перебил папа, и в этом простом вопросе слышалась спокойная недвусмысленная угроза.

— С ним все в порядке, — поспешил заверить чиновник, выставив вперед потные ладошки. — Я его знаю.

Но папа чиновника чисто конкретно проигнорировал. Он ждал ответа от Виктора.

— Я задал вопрос, — выразительно повторил он.

— Я Виктор Костромитин, — честно признался Виктор. — Работаю на одного авторитетного человека в Брюсселе.

— Имя, — коротко бросил папа.

Виктор неуверенно покачал головой. Но папа ждал, и его молчание было еще более красноречиво, чем тяжелая лаконичная речь, где каждое слово весило куда больше, чем жизнь. И Виктор сдался.

— Тенгиз.

— Русский?

— Русский.

Папа кивнул одному из подручных. Тот тут же поднялся и, на ходу вынимая мобильный, вышел из кабинета. Виктор проводил его сдержанным взглядом.

— Ну? Давай-давай… — подбодрил его папа. — Чего замолчал?..

— Я знаю место… — напомнил Виктор.

— Я уже понял. Почем берешь за продажу босса?.. Не тридцать же сребреников?.. Инфляция… — папа притворно вздохнул.

— Между прочим… — Виктор позволил себе улыбнуться. — Тут умные люди подсчитали… в общем, те самые тридцать сребреников, если в переводе на теперешние зеленые, так очень даже солидная сумма получается.

— Ты не умничай! — прикрикнул на него папа.

— Хорошо, — осекся Виктор и добавил, скромно потупившись: — Полмиллиона.

— Я дам сто тысяч, — ничуть не смутился папа.

— Пятьсот.

— Сто пятьдесят. И то, если все пройдет нормально, а ты не подавишься котлетой.

— Пять сотен, — продолжал настаивать Виктор. — С этого дела мне нужно пять сотен. И дело даже не в моих деньгах. А в его неприятностях. Я считаю… он мне должен гораздо больше.

В кабинет возвратился подручный и что-то зашептал папе на ухо. Виктор насторожился. Чиновник застыл, прямо остекленел. Кабаньи морды на стенах, казалось, только что прервали дыхание, будто поперхнувшись давно пережитым страхом. Пауза разбухла и раскалилась. Папа смотрел внутрь себя. Думал?.. Взвешивал информацию?.. Что-то решал или на что-то решался?.. Наконец он вздохнул, и его взгляд выкатился наружу.