О применении химических отравляющих веществ в борьбе с советскими воинами под Керчью говорят и немецкие источники. Из "Военного дневника" Ф. Гальдера известно, что представитель гитлеровской ставки генерал химических войск Окснер 13 июня 1942 г. докладывал о своей поездке в Крым и об участии в боях за Керчь химических подразделений. [185] Надо полагать, что Окснер являлся если не инициатором, то первой фигурой в деле технического исполнения чудовищного преступления против аджимушкайского подземного гарнизона.

Газовая атака была непосредственно организована специальной командой СС, прибывшей из Берлина, при участии 88-го саперного батальона под командованием капитана Г. Фрейлиха. По рассказам участников обороны и по документам, отравляющие вещества представляли удушливый дым с запахом хлора, а также со специфическим запахом, от которого во рту оставалось чувство сладости. Под землю фашисты забрасывали специальные гранаты и шашки, от действия которых шел ядовитый дым. Кроме того, дым накачивался в каменоломни компрессорами через шланги и трубы и из специальных баллонов. Важные свидетельства сообщил на севастопольском процессе в октябре 1947 г. санитар Ранкель М. Г. из немецкого 88-го саперного батальона: "О том, что солдаты нашего батальона применяли гранаты с газами для удушения людей, я слышал… К нам на склад привезли ящики с гранатами, которые хранились у нас, и часовой к ним никого не допускал, ибо это считалось секретным оружием. Унтер-офицер Бонфик показал мне одну гранату. Она была похожа на обыкновенную немецкую гранату, но корпус ее был немного больше. Бонфик сказал, что она начинена химическими отравляющими веществами. В конце июля 1942 г. в амбулаторию нашего батальона привезли два трупа. Врач батальона Пиркгауэр рассказывал нам, санитарам рот, что эти люди умерли от отравления газом. Газ вводился в шахты с помощью забрасывания туда гранат, они взрывались и образовывали газовую дымовую завесу. Действие газов имело смертельное действие в том случае, если не было притока свежего воздуха".

На этом же процессе выступали и местные жители из Керчи: Л. X. Данченко, В. М. Жилко, Т. М. Медведева, С. П. Безносов, А. И. Пироженко. Все они во время газовой атаки находились в каменоломнях и подвергались действию отравляющих веществ, но массовую гибель гражданских лиц никто из них не подтвердил. [186] Местный житель М. П. Радченко мне рассказывал: "Я с несколькими местными жителями поселка Аджимушкай находился в каменоломнях отдельно от военных. При газовой атаке дышать нам было тяжело, ибо противогазов у нас не было. Но, несмотря на это, никто из наших не умер от ядовитого дыма. Для того чтобы лучше было дышать, мы ложились на землю: внизу дыма было еще меньше. Некоторые вырывали даже ямку и, опустив туда голову, дышали".

Какие же отравляющие вещества применяли фашисты? Еще в 60-х годах керченские школьники В. Истратов и И. Демиденко нашли в каменоломнях небольшой газовый баллон с немецкой маркировкой. Экспедиции 1972–1974 гг., а также летом 1986 г. нашли много ампул с химическими веществами, полусгоревшие газодымные шашки и развалившийся на осколки тонкостенный корпус гранаты немецкого производства. Сами шашки, даже спустя много лет после сгорания, имели резкий запах чего-то острого, какой-то гнили, от них слезились глаза, першило в горле. И все это было несмотря на длительное пребывание остатков вещества под завалом в земле. Участников поисков в Аджимушкае и ранее волновали вопросы о применении там отравляющих веществ. Вопросом использования фашистами химических веществ занялся один из членов нашей экспедиции Г. Н. Князев. Он добился, что все находки прошли экспертизу химиков в Москве, на основании которой были составлены акты, которые ныне находятся в Керченском музее. Вот один из выводов экспертизы: "Образец № 2 представляет собой дымовую шашку нейтрального (белого) дыма на основе окиси цинка и хлорированных углеводородов. При сгорании таких шашек образуется фосген". Популярно эти акты ученые-химики прокомментировали так: "Эти шашки на самом деле газодымные, предназначенные для использования в закрытых помещениях, где смерть наступает прежде всего от отравляющих веществ малой концентрации — хлора и фосгена, а не от дыма. Фашисты, разрабатывая такие шашки, скрывали свое истинное намерение применять отравляющие вещества под прикрытием дыма — в смеси с ним. Можно ли, рассматривая каменоломни как такое закрытое помещение, считать, что смерть наступила прежде всего от отравляющих веществ? Да, это как раз тот пример использования подобных шашек, когда смерть наступает от удушья газами…" Вот ведь на какую замаскированную хитрость пошли фашисты, и эту уловку удалось разоблачить только нашей экспедиции.

В 1971 г. вышла книга Александрова Г. Н. "Нюренберг вчера и сегодня". Ее автор возглавляя следственную часть советской делегации на международном процессе против главных военных преступников. Князев Г. Н. добился с ним встречи. Вот что рассказал Александров Г. Н.: "Тогда, в 1947 г., у нас не было прямых и вещественных доказательств использования газов в Аджимушкае. Были лишь показания оставшихся в живых свидетелей… Вот почему на Нюрнбергском процессе не фигурировал Аджимушкай, да и в изданное собрание документов процесса он тогда не вошел…" [187]

Следы многочисленных газовых атак в Центральных каменоломнях сохранялись даже в 60-х годах. Стены, потолок, а в некоторых местах и пол, были покрыты слоем дымных осадков, от которых шел резких запах химических веществ. Кроме того, от долгого пребывания в каменоломнях появлялась легкая резь в глазах.

Сама по себе жизнь под землей в течение длительного времени уже представляет определенное испытание, но жизнь, осложненная борьбой с сильным противником, при остром недостатке воды, питания, освещения и просто свежего воздуха — предел всех испытаний. И все же, несмотря ни на что, подземный гарнизон Аджимушкайских каменоломен не только держался, но и боролся, нанося врагу чувствительные потери.

Боевые действия гарнизона Центральных каменоломен можно разделить на три неравных периода. Первый — с момента окружения и до газовой атаки (с 18 по 24 мая). Этот небольшой отрезок времени характеризуется ожесточенными боями, цель которых прорвать кольцо окружения и выйти на берег пролива для дальнейшей эвакуации. Второй период можно назвать активной обороной, он значительно больше по времени: с 25 мая и до (приблизительно) начала августа. В этот период велась перестрелка, разведка, делались попытки установить связь с Большой Землей, керченским подпольем, периодически проводились вылазки против фашистов, окружавших каменоломни. Третий период (последний) можно назвать пассивной обороной, он длился с августа до конца октября. В этот период сил на большие вылазки у подземного гарнизона уже не было, оставшийся в живых личный состав охранял выходы, не допускал в каменоломни фашистов. Кроме того, велась разведка, иногда шла ружейно-пулеметная перестрелка.

Такая периодизация боевых действий относится только к гарнизону Центральных каменоломен, так как для Малых третий период, как это видно из дневника Клабукова А. И., начался значительно раньше.

Воспоминания участников и найденные в каменоломнях документы говорят, что боевые действия, которые вел подземный гарнизон, напоминают оборону укрепленного района, а не партизанские. Характерно, что и фашистское командование, как это видно из немецкого "донесения", не считало защитников каменоломен партизанами. К взятым в плен защитникам гитлеровцы относились как к обычным пленным. Естественно, к общему правилу делали поправки: уничтожали всех евреев, политработников и коммунистов, если обнаруживали партийные документы. Среди оставшихся в живых участников обороны каменоломен мне не удалось найти ни одного политработника выше политрука. Прошедшие плен политруки, естественно, скрывали от гитлеровцев свое звание и должность в армии.