Дамп хотел еще что-то сказать, но махнул рукой, развернул коня и направил его к дворцу конга.

— Ну вот, — Марик помолчал, провожая взглядом старика, открыл мешок, достал бронзовую бляху, бросил одну Насьте, другую надел на себя. — Уже второй раз за день службу меняем, будет ли толк?

— Не будет толка, значит, и нас не будет, — Пробормотал ремини.

— Ну умереть мы всегда успеем, — попытался улыбнуться баль. — Вот вернется Ора, не увидит возле меня Ильки, точно смерть моя настанет.

— В трактир, — тронул коня Насьта. — Поспешим!

Горожане бежали по улицам. У них были посеревшие, испуганные лица, и слова «смерть», «конг», «Лебб», «хенны», «корча» передавались из уст в уста. Горожане бежали по улицам, мечтая добраться до собственных жилищ, словно только там должны были отступить все беды, достаточно запереть двери, накрыться темной тканью и переждать, стараясь не вдыхать глубже положенного.

Скрипели ворота, гремели засовы, стучали ставни на окнах. Город погружался в бездну ужаса, и цокот копыт лошадей Марика и Насьты, которые торопились в сторону порта, заставлял многих вскрикивать от страха. Баль прислушивался к крикам мужчин и рыданию женщин и скрипел зубами от негодования. У трактира, который с любой улочки, как к нему ни подъезжай, казался обычной закопченной харчевней, уже стояла лошадь, и белобрысый парень, который присматривал за ней, с удовольствием принял уздцы еще двух. Медяки исчезли в его ладонях так быстро, что в другое время Марик бы выпучил глаза, но теперь времени не было.

Трактир пасынка Ярига славился тем, что там находили работу и пристанище далеко не самые законопослушные дети Скира. Хотя по разговорам, именно в этом трактире и его ближних окрестностях горожанам и их имуществу ничего не угрожало ни днем, ни ночью.

Трактирщик стоял, как обычно, у огромной бочки с цветочным вином, по залу и коридорам заведения носились служки, хотя народу было немного, но Марик знал, что большинство посетителей трактира предпочитали предаваться трапезе и беседам в отдельных каморках, поэтому пошел сразу к стойке.

Молодой Яриг, который, впрочем, был ровесником Марика, расплылся в улыбке, хотя тут же сложил брови домиком и поинтересовался, какие еще пакости случились в Скире и не пора ли бежать из города куда глаза глядят, или все-таки стоит пока немного обождать?

— Воду кипяти, — устало вымолвил баль. — Да посматривай на посетителей. Корча может появиться в городе. Впрочем, сейчас глашатаи пойдут по улицам, так что в ближайшие дни о клиентах и не думай. Про конга знаешь?

— Так это… — Яриг сдвинул брови, поскреб ногтем лысину. — Убили его. Но кто — непонятно. То ли баба какая-то, то ли пасынок твой, Марик. Не понял пока. Если баба, так я всегда говорил, с бабами связываться себе дороже. Кстати, Айра-то появится? А то паренек от нее пришел, а самой…

— Слушай, — баль сгреб трактирщика за воротник и подтянул к себе. — Я знаю, что ты слухи со всей Оветты в своем трактире собираешь. Хоть один раз побудь сам источником, да не вранья, а правды! Конга убили лазутчики Лека! А мой пасынок победил в состязании, и меч ему вручил Лебб Рейду, который, скорее всего, конгом и станет. Понял?

— Как не понять! — захрипел трактирщик и, упав животом на стойку, с облегчением распустил шнуровку ворота. — Я, конечно, больше слушаю, чем говорю, но в этот раз скажу, уж не обижайся, баль. Ты ведь каждого вот так за грудки не встряхнешь, а слушок по городу ползет отчего-то всякий раз быстрее и пешего, и конного. Плохой слушок! Правды в нем ни на грош — это всякому понятно, да только кому теперь правда нужна? Теперь нужны кровь, боль, да не свои, а чужие! Страх только кровью да болью смывается. Или думаешь, толпа будет разбираться, который из хеннов конга убил? Всех порешит! И хеннов, и баль, и ремини. — Трактирщик зыркнул в сторону Насьты. — Конечно, если конг всю стражу на улицы не выгонит, да если корча народец не подкосит. Ты и это на уме держи, парень!

— Все держу на уме, — пробормотал Марик. — Когда Айра придет, не знаю, но придет. Но мне тут рассиживаться некогда. Говоришь, человек от Айры пришел? Я к нему.

— Пришел, пришел, человек, — закивал трактирщик. — Только мутный какой-то. Как ни приглядывался к нему, приглядеться не смог! У меня тут редко мутные бывают, этот как раз такой. Ты бы забрал его отсюда, Марик, не по себе мне, когда мутные в заведение заходят.

— Где он? — выпрямился баль.

— Там, — махнул рукой Яриг. — По коридору последняя дверь. Из той комнатушки и выход отдельный есть. Я сейчас отправлю парнишку своего, что у вас лошадей принял, прямо туда. Да, со всеми тремя лошадками. Ты присмотрись к посыльному-то, Марик, а я чуть позже и перекусить что-нибудь вам заброшу.

В комнатушке сидел Рин. Он и вправду был мутным, а когда обернулся на скрип двери и вскочил, Марик с облегчением выдохнул:

— Тир!

— Он самый, — подтвердил Насьта. — Кто личину-то ладил?

— Рич, — прошептал парень. — Думаю, что смогли бы и Айра, и Рин, да и Орлик не простой воин, но Рич сладила быстрее, чем остальные успели договориться.

— Рин, значит, теперь Тиром представляется? — вздохнул Марик, обняв пасынка. — Как выпутываться-то будет?

— Выпутается, — Тир опустился на место. — Айра сказала, выпутается. Что с Илькой?

— Пока не знаю, — напряг скулы Марик.

— Надо идти! — Тир вскочил с места, ухватился за рукоять нового меча, вытащил его на ладонь из ножен, вогнал обратно.

— Сейчас пойдем, — кивнул баль. — Только сообразим куда. И перекусить надо, а то, боюсь, дальше жарче станет. И рот открыть некогда будет!

— И меч-то прибрал бы пока, — причмокнул губами Насьта, начиная рыться в суме. — Больно приметная штучка. Старый-то куда дел?

— Рин взял, — ответил Тир. — На его меч чары не ложатся. Да и нельзя его из ножен вынимать, сказал.