— Вы предполагаете, что «они» могут похитить меня? Или убить?

— Нельзя ничего исключать. У русских есть поговорка: «Бережёного Бог бережёт». Они мудры, эти русские. Кстати, тоже загадочный народ с загадочной историей. Я немного знаю Россию.

— А я, к своему стыду, вообще ничего не знаю о России. Кроме того, что наши страны враждовали на протяжении многих веков.

— Ну, это не совсем так, — поморщился Ошива. — Давайте о деле. Всего предвидеть нельзя, уважаемый Хокимару, но подстраховаться нам всем необходимо. Мной принято следующее решение: с этого дня вы и ваша жена будете проживать на территории Агентства. Не беспокойтесь, вашу супругу мы введем официально в штат, и она будет работать здесь, не выходя за территорию. Так будет лучше. «Они» обладают неограниченными возможностями. Но здесь, на базе, мы имеем необходимое оборудование и средства защиты от вторжения «непрошенных гостей». Вы сможете работать спокойно. Под вашим руководством мы объединяем две лаборатории: вашу, и занимающуюся исследованиями космических энергий. Степень секретности вам и вашим сотрудникам присваивается наивысшая. Размещаться новая лаборатория будет в подземных ангарах и хранилищах, которые мы сейчас оборудуем под аэродромом. Все посторонние контакты с друзьями, родственниками, не работающими в Агентстве, временно прекращаются. До завершения исследований. А вашу супругу мы сегодня же доставим сюда…

— Ты что здесь делаешь, Хокимару? — громкий удивлённый возглас оторвал учёного от воспоминаний. В пяти метрах от кучи снега, в которой прятался Хокимару, стоял бывший начальник лаборатории исследования космических энергий Каттава, который всегда завидовал своему коллеге и сослуживцу. Особенно после того, как его понизили в должности из-за скандала, связанного с открытием Хокимару. Теперь Каттава открыто возненавидел своего успешного коллегу.

— Ну ты и напился! — на довольном лице Каттавы сияла улыбка во весь рот. — Эй, все, идите сюда! Тут Хокимару пьяный в грязи валяется!

Учёный боялся пошевелиться, но, поняв, что Каттава сейчас приведёт людей, не догадывающихся об угрожающей им опасности, он махнул рукой.

— Уходи! Уходи отсюда! — стараясь не кричать, прохрипел Хокимару.

— Нет, вы только посмотрите на него! — во весь голос засмеялся Каттава. — А ну, вылезай оттуда, алкоголик!

Заслышав приближение топота множества людей, Хокимару позабыл об опасности, угрожающей ему, и закричал:

— Не подходите! Бегите отсюда все! Оно взорвётся!..

Каттава ещё продолжал громко смеяться, когда его накрыла нестерпимо яркая вспышка света… Таким его и запомнил Хокимару перед тем, как зажмурить глаза. Взрыва или какого-либо режущего слух звука не последовало. Огненный жар перехватил дыхание. Вжимаясь изо всех сил лицом в землю, Хокимару слышал только шипение испаряющегося снега и чувствовал, как на одежду проливным дождём льётся кипящая вода, и за ворот куртки проникают жалящие капли кипятка. Свечение продолжалось секунды, но Хокимару они показались вечностью…

Ошива прилетел из столицы на военном самолёте в тот же день. С собой он привёз специалистов. Прямо с аэродрома он и сопровождающий врач направились в медицинскую часть Агентства, где в изоляторе лежал обожжённый Хокимару. Остальных пострадавших с ожогами глаз отправили на машинах скорой помощи в городскую больницу. Всего с ожогами было семь человек.

Войдя в палату в сопровождении врача и медсестры, Ошива увидел одного-единственного пациента, лежащего на белой больничной кровати с перебинтованными кистями рук. Широкая повязка белым шарфом укутывала и шею пострадавшего.

— Вы можете говорить? — спросил Ошива, опуская слова приветствия.

— Могу, — услышал он в ответ и тут же попросил всех выйти.

Оставшись наедине с Хокимару, Ошива присел на край покрытого белоснежной простынёй матраса соседней пустующей койки и посмотрел на учёного. Тот молчал, ожидая начала разговора.

— Как вы? — спросил Ошива.

— В порядке. Небольшие ожоги, — ответил Хокимару, глядя на гостя. — Пройдут.

— Похоже, «они» вас предупредили.

— Предупредили? — учёный понимал всё без лишних слов.

— Если бы захотели убить, то сделали бы это.

— Вам виднее… — не стал спорить учёный. Шок от увиденного на аэродроме два часа назад ещё не прошёл, но успокаивающая инъекция уже делала своё дело. Хотелось спать.

— Что с Каттавой? — поинтересовался Хокимару, хотя догадывался о том, что могло с тем произойти.

— Испарился, — произнёс Ошива, оглядывая помещение. — Ещё пятеро сотрудников получили сильные ожоги глаз и двое — средней тяжести. У всех в дальнейшем будут проблемы со зрением. Если бы вы не закричали и не предупредили, пострадавших могло быть намного больше, а возможно, и погибших…

— Вы не представляете, как страшно… — Хокимару закрыл глаза.

— Догадываюсь, уважаемый, — вздохнул Ошива.

— Не догадываетесь… Будто ядерный взрыв… Лежать в полном бессилии, боясь пошевелиться, и ожидать, что вот-вот… И всё! Конец… Понимаете?!

— Понимаю.

— А вы уверены, что это «Они»? — Хокимару почти наверняка знал ответ, но этот вопрос должен был прозвучать.

— Разбираемся… — чиновник из столицы старался не смотреть учёному в глаза. Но, видимо вспомнив о чём-то важном, взглянул на Хокимару: