Я навострила уши, но Рихтер даже не открыл рта. Секунду спустя прямоугольник с темой замерцал, налился молочным светом, и в воздухе рядом с ним повис другой. Эгмонт щелкнул указкой и по нему; прямоугольник исполнительно размножился, а я загрустила, поняв, что заклинание магистр нам говорить не собирается. Если бы собирался, произнес бы его вслух, а так…

Снова придется выводить самостоятельно.

Рихтер коснулся указкой какого-то знака на четвертом по счету прямоугольнике, и тот исчез с негромким хлопком.

— В общем, методика понятна, — заключил маг, закрыв таким образом все до единого прямоугольники. — Ваша задача — найти тему конкретно завтрашнего занятия и отработать ее в достаточной степени. Прошу учесть, что послезавтра состоится контроль ваших знаний и навыков. Все понятно? — Группа откликнулась нестройным гудением, в котором лично мне послышалась изрядная доля сомнения, но в коридоре бодро прозвенел звонок, и Рихтер закончил: — Можете идти.

Мы смогли и пошли. Следующей по расписанию стояла алхимия, и первым, что бросилось мне в глаза в алхимическом кабинете, было годовое расписание тем по алхимии, висевшее на новехонькой зеленой доске. Смутные подозрения закрались мне в душу — и верно, не успели мы извлечь из сумок учебники и свитки, как из прилегающей лаборантской выпорхнула магистр Эльвира Ламмерлэйк, свежая, тонко накрашенная, с прической по последней эльфийской моде и с длинными, украшенными блестками ногтями.

— Господа адепты, — сухо возвестила она железным голосом, плохо сочетавшимся с прочим воздушно-сказочным образом, — прошу внимание на доску! Моя основная задача — научить вас мыслить самостоятельно. Завтра вы…

«Где-то я это уже слышала…» — обреченно подумалось мне.

Вечером случилось невероятное.

Я сидела на постели, листала «Справочник» и вдумчиво жевала бутерброд с ветчиной, принесенный с кухни доброй элементалью. Полин же, забравшись на кровать с ногами, перебирала какие-то фарфоровые баночки, отличавшиеся друг от друга исключительно цветом этикеток. Вид у алхимички был счастливый: вот так, наверное, гном перебирает свои сокровища, зная в лицо… то есть в реверс каждую монетку.

— Что там у тебя? — наконец не выдержала я. — Редкие зелья?

— Лучше! — просияла она, подняв на меня просветленные глаза. — Это эльфийская косметика серии «Ясеневый лист» — самая элитная, представляешь?

— Элитная? — не поверила я. С эльфийской косметикой я была знакома, разумеется, исключительно понаслышке, но приблизительно представляла стоимость тюбика элитной эльфьей помады. Если продать Полин со всеми скляночками, не наберется и трети.

Алхимичка чуть смутилась, подтверждая правильность моих подозрений.

— Да, элитная! — не без вызова согласилась она. — Элитность, я думаю, не зависит от того, где я ее купила! Элитные дома тоже распродажи устраивают!

— Понятно, — флегматично кивнула я.

Распродажи Полин любила едва ли не больше, чем любовные романы и Генри Ривендейла, вместе взятых. По-моему, это сладкое слово она бормотала даже во сне; впрочем, я могу и заблуждаться, ибо по ночам надо спать, а не прислушиваться к бормотанию, доносящемуся с соседней кровати.

— Да? — подозрительно поинтересовалась соседка. — И что же тебе понятно?

Я промычала нечто неразборчивое, и Полин, напоследок смерив меня взглядом, неожиданно спросила:

— Яльга, а у тебя ведь руки обветренные?

Я посмотрела на оные. Кожа на тыльной стороне кистей здорово шелушилась и шла мелкими красными трещинами: ветра в Лыкоморье были изрядные, а варежки гном-завхоз выдавал исключительно с началом календарной зимы.

— Ну да, а что?

Полин слезла с кровати, нащупала ногами пушистые тапочки и подошла ко мне.

— Вот! — гордо сказала она, протягивая мне фарфоровую баночку с зеленой этикеткой. — Смажь, а мы посмотрим.

— На что посмотрим? — насторожилась я, но алхимичка беззаботно тряхнула челкой:

— На то, как быстро подействует, балда! Стану я на тебе эксперименты проводить, ага!

— Кто тебя знает… — пробормотала я, но баночку все-таки открыла.

Внутри, естественно, был крем — густой, жирный и белый. От него изрядно пахло корицей; стараясь не дышать, я зачерпнула немножко крема и втерла его в кожу, быстро сообразив, как это надо делать. Не знаю, был ли он элитным, но ощущения мне понравились. Если бы еще не запах!.. Вряд ли эльфы, с их чувством меры, бухнули бы в элитный крем столько ароматизатора.

Листать книгу жирными пальцами было как-то нехорошо. Я закрыла «Справочник», подтянула колени к груди и положила руки на них, скрестив запястья. Полин постояла рядом, потом сходила к своей постели, положив на место крем, и вновь подошла ко мне.

— Ой, а что это у тебя за браслетик? — вдруг заинтересовалась она, тыкая в меня пальцем. Я машинально посмотрела на левое запястье; там и впрямь болтался браслет, если, конечно, можно назвать так тонюсенькое металлическое кольцо, снабженное множеством висюлек. Браслет был не серебряный и не железный; сомневаюсь, что в ювелирной лавке за него дали бы больше, чем пару-тройку медных монет.