Те войска, которые французы прежде обычно называли легкой пехотой, были снаряжены и обучены совершенно так же, как и линейные полки; поэтому в 1854 г. декретом Луи-Наполеона было отменено наименование этих двадцати пяти полков полками легкой пехоты, и они были включены в линейные войска, где и составляют в настоящее время полки под номерами от 76-го до 100-го.

Правда, в каждом батальоне пехоты было по роте вольтижеров, сформированных из лучших и наиболее развитых солдат низкого роста; a elite [отборная часть. Ред.] солдат более высокого роста составляла роты гренадеров. Они должны были первыми рассыпаться в цепь, когда требовалось начать перестрелку; в остальном же они были вооружены и обучены так же, как и остальная часть батальона.

Когда в 1830 г. началось завоевание Алжира, французы оказались лицом к лицу с противником, вооруженным длинным ружьем, распространенным у большинства восточных народов. Французские гладкоствольные ружья уступали им в дальности стрельбы. Конные бедуины на равнинах и кабильские стрелки в горах со всех сторон окружали французские колонны на марше; пули противника достигали колонн, тогда как он сам был вне сферы эффективного огня французов. На равнинах стрелки не могли далеко отходить от своих колонн из боязни, что их застигнет врасплох и уничтожит быстрая арабская конница.

Когда английская армия попала в Афганистан, она познакомилась с теми же длинными ружьями. Афганские стрелки, хотя и были вооружены только фитильными ружьями, производили в рядах англичан, как в лагере, в Кабуле, так и во время отступления по горам, ужасные опустошения на расстояниях, совершенно недоступных для бедной старой «смуглой Бесс». Урок был жестоким; можно было ожидать затяжной борьбы с племенами на северо-западной границе Британской Индии, и все же ничего не было сделано для того, чтобы снабдить отправляемых на эту границу английских солдат оружием, которое могло бы сравниться с восточными фитильными ружьями при стрельбе на дальние дистанции.

Не так обстояло дело у французов. Как только этот недостаток был обнаружен, немедленно же были предприняты шаги к его устранению. Герцог Орлеанский, сын Луи-Филиппа, во время своего свадебного путешествия по Германии в 1836 г. воспользовался случаем изучить организацию двух батальонов стрелков прусской гвардии. Он сразу же увидел, что именно здесь находится отправная точка, исходя из которой ему удастся создать тот тип войск, который нужен для Алжира. Он сразу же сам занялся этим вопросом. Однако на его пути возникало много препятствий из-за старого предубеждения французов против нарезного ружья. К счастью, изобретения Дельвиня и Поншарра на его родине помогли ему; они изобрели винтовку, которую можно было заряжать почти так же быстро и легко, как и гладкоствольное ружье, и которая в то же время значительно превосходила последнее по дальности и меткости стрельбы. В 1838 г. герцог получил разрешение сформировать роту, согласно своему замыслу; в том же году эта рота была увеличена до целого батальона; в 1840 г. батальон был направлен в Алжир, для того чтобы проверить, как он будет действовать в настоящей войне; он так хорошо выдержал испытание, что в том же году были сформированы еще девять батальонов стрелков. Наконец, в 1853 г. были организованы еще десять батальонов, так что в настоящее время во французской армии насчитывается всего двадцать батальонов стрелков.

Своеобразные военные качества бедуинов и кабилов, которые, несомненно, являлись образцовыми легкими кавалеристами и пешими стрелками, весьма скоро побудили французов попытаться завербовать себе на службу туземцев и завоевать Алжир, предоставляя арабам сражаться против арабов. Эта мысль положила, между прочим, начало образованию частей зуавов. Зуавы были сформированы главным образом из туземцев еще в 1830 г. и оставались преимущественно арабскими войсками вплоть до 1839 г., когда они массами дезертировали в лагерь Абд-эль-Кадира, только что поднявшего знамя священной войны [108] . Таким образом, в каждой роте остался только кадровый состав и по двенадцати французских солдат, кроме двух чисто французских рот, приданных каждому батальону. Свободные места пришлось заполнить французами, и с этого времени зуавы стали исключительно французскими войсками, предназначенными для постоянной гарнизонной службы в Африке. Но первоначальный основной состав старых французских зуавов настолько приобрел характерные туземные черты, что с тех пор все эти войска остались по всему своему духу и навыкам особыми алжирскими войсками, со своими особыми национальными чертами, совершенно отличными от остальной части французской армии. Они вербуются большей частью из лиц, замещающих призывников [109] , и, следовательно, большинство из них являются профессиональными солдатами в течение всей жизни. Эти части по существу входят в состав легкой пехоты армии и поэтому они давно уже снабжены винтовками. В настоящее время в Африке имеется три полка, или девять батальонов зуавов и один полк (два батальона) гвардейских зуавов.

Начиная с 1841 г, были сделаны новые попытки вербовать туземцев Алжира для местных войск. Были образованы три батальона, но они оставались слабыми и неукомплектованными вплоть до 1852 г., когда вербовка туземцев во французские войска стала усиленно поощряться и достигла такого успеха, что в 1855 г. удалось сформировать три полка, или девять батальонов, Это — тюркосы или tirailleurs indigenes [туземные стрелки. Ред.], о которых мы так много слышали во время Крымской и Итальянской войн.

Таким образом, не считая иностранного легиона (в настоящее время распущенного, но, по всей видимости, вновь формируемого) и трех дисциплинарных батальонов, во французской армии имеется 38 батальонов, специально сформированных и обученных для службы в качестве легкой пехоты. Из всех этих войск стрелки, зуавы и тюркосы имеют свои отличительные особенности. Войска двух последних видов имеют слишком сильно выраженный местный характер, чтобы когда-либо оказывать большое влияние на основную массу французской армии; однако их яростные атаки, — во время которых, как это было доказано в Италии, управление ими полностью сохраняется, и они даже предвосхищают благодаря присущей им воинской находчивости приказы командира — эти атаки навсегда останутся блестящим примером для остальных войск. Несомненно также и то, что французы в значительной степени переняли от арабов во всех деталях практику действий в рассыпном строю и способы использования преимуществ местности. Но тем видом легкой пехоты, который остался исключительно французским и тем самым сделался, как мы уже выше говорили, образцом для армии, являются стрелки.

Первая же страница французского строевого устава 1831 г. показывает, из каких низкорослых солдат состоит французская армия:

Медленный шаг: каждый шаг 65 сантиметров (25 дюймов) и 76 шагов в минуту.

Скорый шаг: та же длина шага и 100 шагов в минуту.

Шаг для атаки (pas de charge): та же длина шага и 130 шагов в минуту.

Шаг в 25 дюймов является несомненно самым коротким, а скорость 100 шагов в минуту — самой медленной в сравнении с принятыми при передвижениях на поле боя в любой другой армии. В то время как французский батальон за одну минуту продвинется на расстояние 208 футов, английский, прусский или австрийский батальоны продвинулись бы на расстояние 270 футов, то есть на тридцать процентов больше. Наш широкий шаг в 30 дюймов был бы слишком велик для коротконогих французов. То же самое во время атаки: французский солдат продвигается в минуту на 271 фут, или на такое расстояние, которое английский солдат проходит простым скорым шагом, тогда как беглым 36-дюймовым шагом, при 150 шагах в минуту, англичанин пробегает 450 футов, или на шестьдесят процентов больше. Один этот факт показывает, что установленная норма роста солдата не может быть уменьшена ниже определенного предела без того, чтобы это не отразилось на боеспособности и подвижности армии.