И Юрий работал сверх всякой меры, даже ночью, когда жена уже спала, отчаявшись дождаться конца его «рабочего дня».

Сначала она его жалела. Потом стала сердиться. Наконец прямо заявила, что так жить нельзя. И он не мог не согласиться с этим, — но что станет с прибором?..

И он просил ее потерпеть, еще неделю, месяц… Однако неделя шла за неделей, месяц за месяцем, а он все так же сидел по вечерам над чертежами или щелкал логарифмической линейкой, или ходил из угла в угол по комнате и думал, думал…

В институте начали уже посмеиваться над Юрием. Тоня больше и слышать не хотела об этой «адской машине». Даже у Юрия начали появляться сомнения. Неужели все бросить, отказаться от своих замыслов? Но ведь прибор так нужен! И минералогам-практикам, и ученым, работающим над расшифровкой структур кристаллических решеток. А если сходить к Цагину? Или он тоже посмеется теперь над неудачами Юрия?

Но Цагин не только выслушал его, не только вник в идею прибора, но и помог самому Воронову увидеть ее по-новому. И Юрий снова, в двадцатый и в двадцать первый раз проверял расчеты. Снова чертил и перечерчивал схему прибора. Снова мерил шагами комнату, стараясь найти ошибку в конструкции. А время летело…

И все-таки настал день, когда прибор прошел последние испытания и получил «путевку в жизнь». Большей радости Юрий не испытывал никогда. Его поздравляли, в его честь говорили речи.

Веселый, возбужденный вбежал Юрий к себе домой:

— Все! Победа! Слышишь, Белка? Работает моя машина! Ра-бо-та-ет! — Он хотел обнять жену и вдруг увидел, что глаза ее полны слез.

Юрий застыл от неожиданности.

— Что с тобой?

Она заставила себя улыбнуться:

— Ничего… Просто устала я… всегда быть одной.

Сразу померкла радость. Юрий опустился на стул:

— Я знаю. Я виноват. Прибор отнимал у меня все время. Но теперь — все. Конец! Теперь и мы повеселимся, Белка!

— Да, милый, давно пора нам отдохнуть.

Но отдыхать и веселиться не пришлось. Прибор Юрия оказался ценнее, чем он сам думал. Им заинтересовались в университете, и Юрию предложили поступить в аспирантуру при кафедре минералогии. Он согласился, не раздумывая. Да и о чем тут думать! Ведь это и было то будущее, о котором он мечтал.

И снова понеслись дни, до предела заполненные учебой и работой. И снова постоянно не хватало времени. И снова ловил он на себе укоризненные взгляды Тони.

Но все проходит. Прошли и эти три года. Юрий защитил диссертацию и получил степень кандидата геолого-минералогических наук. Работа молодого ученого удостоилась высокой оценки. Исследуя магнитные свойства минералов, он нашел новый и очень эффективный путь выяснения внутренного строения кристаллов. Члены Ученого совета единодушно высказались за продолжение этой многообещающей темы.

Юрия опять поздравляли, ему опять жали руки. Но он снова, как и три года назад, спешил домой, к жене.

Впрочем, теперь он уже не радовался, как мальчишка. Прошедшие годы сделали его сдержаннее и строже. Не говорил: «Теперь все, конец!», потому что защита диссертации никогда не бывает концом: чем она успешнее, тем более широкие горизонты раскрываются перед исследователем.

И Тоня поняла это без слов. Она не отвернулась, чтобы скрыть слезы, и Юрий не удивился этому. Видимо, ее собственная работа не доставляла ей такого удовлетворения. Но ведь это вполне поправимо, особенно сейчас.

— Ну, что ты, Белка! У тебя все впереди. Сын подрос. Поступай на вечернее отделение института. Главное, чтобы работа была по душе.

— Работа, работа! А жить когда?

— Жить? — Он даже растерялся от неожиданности. — Разве мы… плохо живем?

Тоня усмехнулась:

— Мы вообще не живем. И не жили еще. Совсем! Мы работаем. А жизнь проходит там! — Она кивнула на занавешенное окно, за которым, как обычно, слышалось неторопливое шарканье ног, смех, беспечный говор.

Юрий нахмурился. Этот шум мешал ему всегда. Сегодня же он был просто невыносим.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, — сказал он глухо. — Но для меня жизнь — это, прежде всего, моя научная работа. Что же касается всякого рода развлечений и такого вот бессмысленного фланирования по улице, то я просто не умею этого делать. Может быть, это не совсем хорошо. Но ты знаешь, таким я был всегда…

По окончании аспирантуры Юрия оставили на кафедре. К научной работе прибавилась теперь учебная нагрузка. Через год он был уже доцентом. А еще через два, когда его учитель перешел в Академию наук, молодого ученого избрали по конкурсу на должность заведующего кафедрой минералогии и полезных ископаемых.