— Значит, там внутри музей? — спросил Серёжка.

— Сейчас да, — ответил Паоло.

— А раньше что было?

— Много чего. Сначала там находилось городское самоуправление. Потом жили великие герцоги Токсанские. Потом снова самоуправление. Парламент итальянский заседал, когда Флоренция была столицей Италии.

— Столицей? — удивился Никита. — А как же Рим?

— Рим тогда в Итальянское королевство не входил.

— Как это не входил? Куда же он входил?

В сознании Никиты Рим был так же крепко привязан к Италии, как Париж к Франции или Москва к России. Бывали в истории всякие извращения, за пределами России оказывались русские города Колывань (тогда он даже назывался иначе — Таллин), Киев, Чернигов… Даже Севастополь одно время находился за пределами того, что тогда называлось «Россия». Всё это мальчишка знал. Но чтобы представить себе раздельно Россию и Москву, его воображения не хватало.

— Рим тогда находился под управлением Римского Папы. И даже государство такое было — Папская область, — разъяснил Валерка.

— Вон оно как… Понятно.

Между тем киношные Валерка и Паоло немного попозировали на фоне Старого дворца, потом некоторое время в кадре были только узкие улочки города. На это смотрели молча, лишь Серёжка слегка вздохнул:

— Красиво.

Нуэр Позену до Флоренции, конечно, было далеко, чего уж тут скрывать.

А потом на экране возникла Соборная площадь, огромный величавый храм, и рядом с ним высокая, устремленная к небу башня, облицованная разноцветным мрамором: белым, зелёным и розовым.

— Красотища… — прошептал потрясенный Серёжка.

— Да, это он, тот самый собор, — произнес Стригалёв. — А что за башня рядом?

— Колокольня, — ответил Паоло. — Её строительство начинал Джотто.

— Джотто? Тот самый знаменитый художник? — переспросил врач.

— Да, тот самый, — подтвердил подросток.

— Надо же, он был ещё и архитектор…

— Признанный архитектор. Его пригласили продолжить строительство собора после смерти ди Камбио. Но он тоже вскоре умер, успев сделать очень немногое. Но вот еще и строительство колокольни начал.

Хотя, конечно, для Средневековья это неудивительно.

Выяснилось, что друзья-приятели не отказали себе в удовольствии запечалиться на Соборной площади. И у подножия колокольни, и перед самим Санта-Мария дель фьёре и ещё возле невысокого многогранного строения, стоявшего напротив входа в собор и оформленного в той же манере, что и они.

— А это что такое? — полюбопытствовал Стригалёв, с интересом разглядывая украшенные металлическими платинами с чеканными панно большие двухстворчатые двери здания.

— Баптистерий, — пояснил Паоло.

Врач понимающе кивнул. Серёжка издал недоуменное восклицание.

— Крещальня, — дополнил объяснение Валерка. — Там маленьких детей крестили.

— А… — было видно, что после такого объяснения мальчишка сразу утратил к объекту всякий интерес.

Запись закончилась.

— Мы потом на колокольню полезли, — сообщил Валерка. — Хотите посмотреть на Флоренцию с высоты птичьего полёта.

— Хотелось бы, — признался Стригалёв. — Только скажу сразу: вы меня уже убедили. Конечно, всё это можно скомпоновать, но… Не кажется мне эта запись подделкой. Верю я ей. Как не странно это звучит, но получается, что вы действительно пришельцы. Как это правильно сказать? Из параллельного мира, да?

— Наверное, можно и так сказать, — согласился Паоло. — Конечно, Вселенная у нас одна и та же, но пространства действительно можно называть параллельными. По старшим измерениям.

— С этим мы определились. А теперь рассказывайте, чем я вам могу помочь?

— Помогите нам вернуться назад. В свой мир, — бесхитростно попросил Никита.

— Как? — растерялся Стригалёв. — Как я вам в этом помогу? Я же врач, а не физик. Честно сказать, я мало что в этом понимаю. Почему вы обратились именно ко мне?

— Но вы же ученый, — произнес Никита с такой интонацией, словно это всё объясняло.

— Во-первых, мы решили, что вас нам будет легче всего убедить в том, что мы говорим правду, а не разыгрываем, — Паоло, как всегда, пустился в обстоятельное изложение сути вопроса.

— Легче всего вам было убедить вашего друга, — улыбнулся врач.

Серёжка тоже улыбнулся, шаркнул по полу подошвами ботинок и немного порозовел кончиками ушей.

— Если бы Серёжка мог нам помочь, мы бы никого другого не спрашивали, — уверенно заявил Никита.

— Командира отряда, с которым мы пришли в Беловодск, нам бы убедить точно было бы сложно, — констатировал Валерка.

— А кстати, расскажите, как вы сюда попали? И в Беловодск и вообще в наш мир, — попросил Стригалёв.

— Ну, вообще-то это получилось случайно, — осторожно начал Валерка. — Мы были в лаборатории научно-исследовательского института, в которой проводился эксперимент над релятивистскими суперструнами.

— Над чем, над чем? — заинтересовался Серёжка.

— Я тебе потом расскажу, — пообещал Никита. Он уже давно уяснил, что познания друга в физике микромира простираются не дальше смутного качественного представления о резерфордовской планетарной модели атома.