— И много берете? — спросил Шальшок.

— По-разному, — отхлебнув пива ответил Неверов. — Но одно дело деньги, а другое дело героин. Законники начали ко мне обращаться с вопросом, не брали ли мы что-нибудь на сувениры. Когда эти вопросы мне задали в четвертый раз, я начал присматривать за своими бойцами. Ну и поймал Резника за руку.

Комментарии, как говориться, излишни.

— Для Бога все равно: украл ты миллион или один альвер, — с еле уловимым презрением сказал Шальшок. — А безнаказанность рождает вседозволенность.

— Вот он и решил, что все можно, — спокойно ответил Неверов. — Я не святой и не оправдываю то, что делаю. Хотя и меняться не собираюсь. Но у каждого человека есть грань, через которую он не переступит.

— Эт точно, — сказал Салис, шелуша фисташки. — Вор никогда не пойдет на мокрое дело. Что ты сейчас знаешь о Резнике? — Связался с нацистами. Он у них что-то вроде службы безопасности. Пьет.

В общем-то, он неплохой мужик был. Оступился, послушал черта, который у каждого внутри. Но я думаю не по убеждениям он к ним подался. Он и раньше этих мерзавцев не любил.

— Так что ж он на них работает? — Приперли, наверное, к стенке. Может, с героином, может, еще с чем. Твердости в нем не хватало. А вам он зачем? — Подозревается в убийстве.

— Мда. Жалко. Расстреляют.

— Почему ты так решил? — Мы следим за «бывшими». Не тотально, конечно, а так в общих чертах.

Про убийство мы ничего не знали, значит сработал грамотно. Если так, то работает по профессии, следовательно, случай не единичный.

— Мне нужен его адрес.

— По памяти не скажу, но в картотеке должен быть последний. Он уже четыре раза менял место жительства.

Допив пиво, Неверов попрощался и ушел, пообещав позвонить завтра утром и сказать адрес. Имперские сыщики заказали еще по кружечке.

— А он очень смелый, — заметил Шальшок.

— Ты про кого? — Про Неверова. Видит меня в первый раз и говорит при мне такие вещи.

— Во-первых, ты со мной, а это уже кое-что значит. Во-вторых ты попробуй что-нибудь доказать из услышанного.

— Да нет, я и не сомневаюсь в его неуязвимости. Просто при его профессии мог бы быть поосмотрительней. Откуда у него этот жуткий шрам у подбородка? — Банду за городом брали. Якудза.

— И что? — Разрушили трехэтажный дом до фундамента и взяли. Живьём почти половину.

С Якудзой это редко случается.

Под Альвероном было сыро и плохо пахло. В этот раз прохлюпать по непонятной жиже пришлось минут сорок. Мишка никак не мог понять, чего это Сашу понесло к старым магистралям коллектора, но спрашивать не стал. Даже когда они, постоянно обо что-то спотыкаясь в воде и обходя обвалы, пробирались по одной из веток, не задал мучавший его вопрос. Не хотел показаться профаном.

Все-таки в детстве под Альвероном у него какой никакой авторитет-то был.

Идем значит надо, чего зря болтать… Позже Саша сам сказал: проверяли состояние отходных путей. Ни законники, ни нацисты не любили пользоваться старыми галереями, слишком опасно. Этим грех не воспользоваться.

На втором уровне было. Пол и стены были практически ровными, бетонными, освещение немного поярче и, вообще, чувствовалась рука хозяина.

— Так, — сказал Саша, остановившись и рассматривая на электронном планшете схему. — Прошлый раз мы были здесь. А вот тут нам морду били.

— Мы туда больше не пойдем, — отрицательно замотал головой Мишка.

— Не, не пойдем, — подтвердил Саша. — Вот сюда мы тоже не пойдем.

— Почему? — Потому что там нам тоже морду набьют. Причем теми же кулаками.

— Не, если теми же, то точно не пойдем, — снова замотал головой Мишка.

— А вот здесь нас могут порезать.

— Ну ффффф… это спорный вопрос, так что… можем сходить.

— Тогда пошли, — согласился Саша и убрал планшет.

После пары километров петляющей галереи ведущей в сторону от центральной магистрали, освещение неожиданно исчезло. Пришлось включить фонари. Честно говоря, еще неизвестно, что навевало больший ужас, первый уровень или второй.

Первый уровень был громадным, выходил за пределы города. Сырость, смрад и скудное освещение добавляли свой особенный колорит. Второй уровень был гораздо меньше первого. Поговаривали, что на нем есть с десяток веток, уходящих далеко загород. Про третий же уровень, кроме слухов, вообще ничего не было известно. По площади он сильно уступал второму. Говорили, что там синхронное освещение, стены, пол и потолок в пластике. Четыре ветки узкоколейки вели с него в разных направлениях. На небольшом электропоезде по этим веткам можно было уехать за сотню километров. А вот что было там, куда они вели, никто даже и не пытался предположить. На третьем уровне было много камер слежения и живым оттуда, из чужих, никого не выпускали.