Лифт застрял практически на первом этаже и когда входная дверь подъезда хлопнула Салис замер, полностью превратившись в слух. По кафельному полу зашаркали башмаки. Кто-то подошел к дверям лифта и с ожесточением принялся нажимать кнопку вызова.

— Опять застрял! — с негодованием фыркнул старичок, и зачем-то забарабанил кулаком по закрытым дверям лифта.

— Адрес! Какой здесь адрес?! — крикнул метнувшийся к дверям Салис.

Стуки в дверь прекратились, а учащенное шарканье башмаков по полу очень быстро удалялось от лифта.

— Какой здесь адрес?! — истошно заорал Салис.

Никто не ответил на глас вопиющего в лифте. От напряжения и злости хмель практически улетучился. С ощущением полного бессилия в создавшейся ситуации Салис облокотился спиной о стену кабины и медленно сполз по ней, присев у самого пола на корточки.

Неизвестно сколько он мог так просидеть, если бы через пол часа Тамилус не пошел на поиски приятеля. По возвращении инспектора в компанию все с сочувствием слушали его душещипательную историю, но на том месте, где Салис заорал, «Адрес, какой здесь адрес?», гости не выдержали и взорвались смехом. Теперь и Салису все происшедшее казалось смешным.

Монлис появился в управлении около трех часов дня. Когда он зашел в кабинет, Салис сидел за своим столом, читал справочник по психиатрии. Мелким белым шрифтом по темно-синей обложке был набран подзаголовок: «Для служебного пользования инспекторов имперского сыска».

— Как успехи? — спросил Салис, бросив поверх книги короткий взгляд на напарника.

— Успехи есть, — задумчиво ответил Шальшок.

— Рассказывай, — Салис закрыл книгу и отложил ее в сторону.

— Ниломун никогда, никаким боком ни к каким «службам» не принадлежал, а вот среди охраны, дежурившей в тот вечер на «Бастионе», был некто Бенджамин Бриско. Два года назад ему было присвоено очередное звание капитана службы безопасности объединенного корпуса, а через месяц после этого он уволился.

— Погоди… — сказал Салис. — Что-то я не пойму… Ты куда ездил?

— Я был в службе охраны, — рассказывал Шальшок. — Со скрипом, но копии дел личного состава мне все же дали. Оттуда я поехал проверять Ниломуна, — служил он в структурах безопасности или нет, — ну и заодно проверил все имена, которые у меня были по списку охраны завода. В общем-то… идеи никакой не было. Так… на дурачка, — улыбнулся Шальшок. — Ну что ты смотришь?

После случая, с опознанием тела в морге, я во что угодно могу поверить.

Вот за один заход я всех и проверил.

— Ну? Дальше.

— А дальше исчез наш Бриско. — Монлис сел на стул рядом со столом инспектора.

— Как только ты выдал заключение о правомерности применения оружия и мы перестали теребить охрану, он на следующий день и свинтил. Сказал брат в Науваре на машине разбился, в больнице лежит, срочно нужно ехать.

— А брата никакого и нет вовсе, — скорее утверждал, нежели спрашивал Салис.

— Хм. Брат… Он вообще сирота.

— Занятно.

— Ага. Особенно если учесть что при приеме на работу в охрану он написал почти страницу близких и дальних родственников.

— Как ровно все выстраивается, — рассуждал Салис. — Почему-то не сработала сигнализация, когда Ниломун проник на завод… И ответ напрашивается один — ее кто-то отключил. А теперь попробуй меня убедить, что это сделал не Бриско.

— Ты обедал? — устало спросил Шальшок.

— Не успел.

— Пошли съедим чего-нибудь.

— Пошли, — задумчиво согласился инспектор.

Спустившись по лестнице Лоун и Монлис прошли мимо окна дежурного, сидевшего за перегородкой из прозрачного, пуленепробиваемого пластика. Тот регистрируя очередной вызов, что-то сосредоточенно записывал. Они уже прошли пост, когда услышали повышенный голос дежурного.

— Как ты сказал его зовут? Виско? Как? Бриско? Принято. Следственная группа сейчас выезжает.

Салис остановился, не веря своим ушам, и замер. Через пару секунд он с Шальшоком вернулся к перегородке.

— Что нового? — спросил у дежурного Салис.

— Из реки в районе имперского парка выловили труп с дыркой в затылке.

«Глухарь».

— Давай-ка я с Монлисом на него съезжу, — сказал Салис.

— Лоун, ты это чего? Не ты сегодня на выездах дежуришь.

— Ну, одним «глухарем» больше, одним меньше. А там глядишь и не «глухарь» вовсе окажется, может и по премии нам с Монлисом дадут. — Салис подался вперед и продолжил очень тихо. — На меня Шайер начал самоубийц вешать, простить не может той истории с рестораном. А тут я сам, как ты говоришь, в петлю лезу. Пусть понервничает, подумает, может я чего-нибудь задумал.

Про обед пришлось забыть.

В парке, в дальней от аттракционов его части, стояли две патрульные машины.

Рядом топтались шесть законников, старичок фербиец в спортивном костюме и кедах, «Фаэтон» медицинской службы, шофер с доктором, труповоз и два санитара. Тело землянина, лежало на сером асфальте, в луже натекшей с него воды. Шальшок и Салис вышли из микроавтобуса, поздоровались с присутствующими и подошли к телу. Туфли, в прошлом светлый в клеточку, а теперь намокший пиджак, черные брюки и дырка в затылке. На выходе пуля сильно изуродовала лицо.