Разгневанного Гундлеуса жестом остановил Тевдрик. А Нимуэ задрожала, глаза ее с вывороченными белками снова закатились, из горла вырвался пронзительный визг. И почти тут же она обмякла, мы снова увидели ее карие зрачки. Девушка замерла, будто одеревенела, и это значило, что боги говорят с ней, а через нее — с нами.

— Мерлин жив? — тихо спросил Тевдрик.

— Жив.

Нимуэ отвечала королю, как простому смертному, потому что сейчас она была с богами.

— Где он?

— Ушел искать Знание Британии.

— Что есть Знание Британии? — спросил верховный король.

Нимуэ отвечала идущим изнутри поющим голосом:

— Знание Британии — закон наших предков, дары богов. Мерлин соберет Тринадцать Частей Тринадцати Сокровищ, и они дадут силу связать воедино эту землю. — Нимуэ смотрела прямо в маленькие злые глаза Сэнсама. — И если повелителю Мерлину не удастся сделать это, — она повернулась к верховному королю, — мы все умрем.

Сэнсам и христиане возроптали, но христианский король Тевдрик мановением руки утихомирил их.

— Это слова Мерлина? — недоверчиво спросил он. Нимуэ пожала плечами. Утер склонил вперед свое тяжелое тело. Он знал, что этот ребенок не может говорить от себя.

— Спроси Мерлина, станет ли он давать клятву? Спроси, станет ли он охранять моего внука?

Нимуэ помедлила, будто собиралась скрыть больше, чем сказать.

— Мерлин обещает, мой повелитель, — наконец произнесла она. — Он дает смертную клятву защищать твоего внука.

Вдруг закопошилась Моргана. Она нависла над Нимуэ. Свет факелов скользил по ее золотому шлему.

— Пока! — выкрикнула она, покачиваясь, будто и с ней говорят боги. — Пока Артур будет делить с ним эту клятву. Артур и его люди должны быть защитниками твоего внука. Так говорит Мерлин.

Слова жрицы, привыкшей быть оракулом, заставили Гундлеуса вскочить с места.

— Нет! — закричал он.

Но в этот момент Тевдрик сошел с помоста и встал рядом с Морганой. И всем стало ясно, что королю Тевдрику Гвентскому сегодня важнее старые боги, чем его христианский Бог.

— Артур ап Неб и его воины, — сказал Тевдрик, — будут лучшей защитой, чем любая клятва.

Утер все еще колебался. Три — счастливое число, и добавление четвертого могло навлечь недовольство богов. Но Тевдрик в угоду Утеру отверг притязания Артура на руку Норвенны, и теперь надо было вернуть долг.

— Пусть Артур даст клятву, — согласился Утер, и только боги знали, как трудно было ему принять человека, которого он считал виновником гибели своего любимого сына.

Зал одобрительно загудел. Молчал один Гундлеус Силурский.

Так закончился Великий совет, и Артур, ничей сын, был выбран одним из клятвенных защитников Мордреда.

Через две недели после Высокого совета в христианском храме Абона Норвенна и Гундлеус поженились. В тот же самый вечер Норвенна вернулась в Инис Видрин. Никто из нас, живущих там, на церемонию не пошел, хотя принцессу сопровождал целый отряд монахов. Вернулась она к нам уже как королева Норвенна Силурская, но высокая честь эта не добавила ей служанок и не увеличила охраны.

Наша жизнь на Торе почти не изменилась от того, что среди нас была королева. Мы резали солому, стригли овец, замачивали лен в прудах. Все женщины, кроме королевы, Морганы и Нимуэ, сидели за веретенами и прялками. Друидан кастрировал свиней. Пеллинор командовал воображаемыми армиями, а управляющий Хьюэл строгал длинные палочки, чтобы считать летний оброк. Мерлин так и не вернулся и не прислал о себе никаких вестей. Утер оставался в своем дворце в Дурноварии, а его наследник Мордред рос под опекой Морганы и Гвендолен.

Артур оставался в Арморике, выполняя свои обязательства перед Баном, королем Беноика.

Никто из Инис Видрина никогда не переплывал моря, не бывал в этом королевстве, и потому оно было для нас тайной. Король Беноика и его жена, королева Элейна, по слухам, создали удивительное государство, где правосудие вершилось быстро и справедливо и где самый бедный человек был накормлен в зимнее голодное время из королевских складов. Все это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой, хотя впоследствии, посетив островную крепость Инис Требс, столицу Беноика, я обнаружил, что восторженные рассказы путешественников вовсе не были преувеличением.

Артур со своими воинами помогал Бану держать врага далеко от стен города, и потому король не желал отпускать его в Британию. Или, может быть, Артур и сам не желал появляться в Думнонии, пока Утер был жив.

В Думнонии то лето было блаженным. Сжатые рожь и ячмень стеганым одеялом укутывали поля между болотами Авалона и Кар Кадарном. В восточных садах ветки яблонь ломились от плодов. Угорь и щука жирели в заливах. Не было ни чумы, ни волков, и саксы появлялись чрезвычайно редко. Даже соседний Повис был спокойным. Все говорили, что Артур просто умрет от скуки, если приведет своих славных всадников в Думнонию.