После этого убийцы прибыли в Усть-Янск и доложили о том, что Вагин бросил их и в одиночку решил искать острова. В это трудно было поверить людям, знавшим Север. Ложь раскрылась, виновных отправили в Якутск. Казаков пытали, и они рассказали все. Двух из них повесили, остальных били кнутом и сослали на Охотское море.

Подобных случаев в истории освоения новых земель было на земном шаре не так уж и много. Но они были. Они еще раз подтверждают мысль о том, что первопроходцы часто работали в режимах, близких к пределу человеческих возможностей, а то и за этим страшным пределом, где может случиться всякое, где не действуют привычные правила, обычаи человеческих взаимоотношений, где нужно быть сверхосторожным, внимательным и чутким.

Меркурий Вагин был хорошим человеком, и патриотом, и отцом (он сына к делу приучал государственному), да сплоховал казак, не понял людей, смертельно напуганных Севером. Таких нужно на пенсию отправлять, в свой огород, а не водить их насильно туда, где они испытали дикий страх.

По маршруту Вагина смельчаки отправились лишь полвека спустя: таким сложным был этот путь!

Великая Северная экспедиция началась в 1734 году походами из Архангельска на восток отрядов лейтенанта Степана Воиновича Муравьева (он осуществлял общее руководство) и Михаила Степановича Павлова.

Плыли мореходы на двух кочах. В конце июля они обошли Югорский Шар, пересекли Байдарацкую губу, пошли на север параллельно западному берегу Ямала. В переводе с ненецкого языка это слово означает «край земли». Для местных обитателей полуостров был действительно краем земли. Для первопроходцев Ямал являлся этапом освоения Сибири.

В устье Печоры, неподалеку от Пустозерска, куда правительство ссылало самых опасных преступников, где выжить могли сильнейшие, исследователи провели зиму. Они прибыли сюда добровольно. Северу это не понравилось. «Почитай все, хотя несколько времени, — писал позже Муравьев, — пребывали тяжкими головными, грудными и цинготными болезнями, паче горячками, больны».

Следующим летом лейтенанты продолжили наступление на север. В конце августа они разделились и вели исследования самостоятельно. 9 сентября оба коча встретились в устье Печоры — зимовать лучше вместе. Ну, как лучше?! Муравьёв и Павлов не ужились друг с другом, постоянно ругались, жестоко обращались с местными жителями и с подчиненными. Не гоже так вести себя на Севере. Здесь такие начальники не нужны.

По жалобам лейтенанты были отданы под суд, разжалованы в матросы. Начальником отряда стал Степан Гаврилович Малыгин. Решительный и суровый, он, однако, был справедливым человеком, прекрасным моряком и учёным-навигатором. Север не терпит слюнтяев, но и несправедливости он не терпит и особенно непорядочное отношение к подчиненным и к местным жителям. Малыгин учёл горький опыт предыдущих начальников и сделал много в деле освоения сложного участка экспедиции — вокруг полуострова Ямал.

Участок между устьями Оби и Енисея исследовал отряд во главе с Дмитрием Леонтьевичем Овцыным. Летом 1734 года на дубель-шлюпке «Тобол» он обследовал Обскую губу, но сильный шторм повредил судно. Лишь упорство мореходов и мастерство Овцына спасли дубель-шлюпку. Судно добралось до устья Оби. Команда зимовала в Обдорске (Салехарде), офицеры — в Березове, где Овцын познакомился с семьей ссыльного князя А. Долгорукого. В 1735 году цинга, поразившая чуть ли не всю команду и самого Овцына, не дала возможности проводить исследования.

В последующие три года Овцын умело руководил делом, его люди проводили съемку местности, описания природных особенностей. Но в 1738 году Дмитрия Леонтьевича арестовали за связь с Долгорукими, разжаловали в матросы и отправили в Охотск к Берингу.

Командор назначил его своим адъютантом, неоднократно посылал в Петербург прошения о восстановлении преданного России Овцына в офицерском звании. Дмитрий Леонтьевич плавал на «Св. Петре» к берегам Америки, зимовал на острове, где умер Беринг. Его мужество и опыт спасли многих от цинги, других болезней и душевных потрясений.

Уже в Авачинской бухте Овцын узнал, что его восстановили в офицерском звании по ходатайству Беринга, не дожившего до этого дня.

…В 1739 году командир «Тобола» Иван Никитич Кошелев представил в Адмиралтейств-коллегию «Краткие описания против зее (море) карт от города Тобольска реками Иртышом, Обью, Обским проливом и Северным морем-окияном и рекой Енисеем…», в которых он использовал данные, добытые отрядом Овцына в походах 1734–1738 годов. А, например, посланный Дмитрием Леонтьевичем из Обдорска на Енисей по сухопутью Федор Степанович Пряшников с 13 казаками составил такие точные описания и съемки местностей, что они стали основой карты Тазовской губернии, составленной в 20-х годах XX века.

На будущее работали первопроходцы и мореходы. На двести лет вперед. А то и больше: многие материалы, добытые ими, ещё лежат в архивах и ждут тех, кто вспомнит о славных предках, о гигантской работе, проведённой ими.

Начальник третьего отряда экспедиции Василий Васильевич Прончищев должен был описать побережье западнее устья Лены. 7 августа 1735 года на дубель-шлюпке «Якутск» он вышел из Якутска. С ним отправилась в поход его жена. Вот любовь! Ничто ее не остановит. Даже Север. Даже XVIII век, который не зря был назван «малым ледниковым периодом».