Капитан саперов уже привел к реке с десяток сипаев.

– Сейчас займусь тем берегом, сэр! – крикнул капитан.

Его голос заставил Уэлсли очнуться.

– Назад! – сердито крикнул он. – Вернитесь!

Капитан, уже спустившийся к воде, остановился и растерянно посмотрел на генерала.

– Уступ, сэр. Его надо сровнять, – крикнул он в ответ, указывая на круто уходящую вверх дорогу на северном берегу Кайтны. – Иначе орудиям не подняться, сэр.

– Вернитесь! – приказал генерал. Сипаи вернулись, и капитан подбежал к командующему. – Противник просматривает реку, капитан, – объяснил Уэлсли, – и я не хочу, чтобы он увидел нас раньше времени. Так что вам придется подождать, пока пройдет пехота, а потом подготовить дорогу для артиллерии.

Но было уже поздно – враг заметил саперов. Даже нескольких секунд, пока сипаи находились на открытом пространстве, оказалось достаточно, чтобы кто-то доложил об их присутствии маратхским бомбардирам. Фонтан брызг всплеснулся вдруг над водой, и почти одновременно с ним воздух содрогнулся от гулкого звука выстрела.

– Хороший прицел, – негромко сказал Маккандлесс, когда пятнадцатифутовый столб воды рассыпался, разбежался кругами и оставил после себя только кружащий водоворот. Расстояние было более двух миль, и тем не менее маратхи не только развернули тяжелое орудие, но и успели прицелиться. Ухнула вторая пушка. Ядро прочертило борозду в спекшейся глине на противоположном берегу и уткнулось в обрыв, разбросав куски сухой земли. – Восемнадцатифунтовики, – предположил полковник, вспомнив два тяжелых осадных орудия, стоявших на позиции Додда.

– Проклятье! – пробормотал Уэлсли. – Впрочем, пока ничего страшного не случилось.

Первые пехотные части уже выходили из деревни и поворачивали к реке. За полуротами подполковника Оррока показалась гренадерская рота 74-го батальона. Барабаны отбивали маршевый ритм, и от одного лишь этого звука по спине Шарпа побежали мурашки. Бой барабанов предшествовал сражению. Все происходило как будто во сне, но сержант понимал – битва неизбежна, и это воскресенье станет кровавым.

– Слушайте, Оррок. – Уэлсли подал коня навстречу авангарду. – Думаю, пойдем напрямик.

– Брод промерили? – нервно спросил подполковник Оррок, полный мужчина с обеспокоенным выражением на скорбном лице.

– Полагаю, это наша задача, – бодро ответил генерал. – Джентльмены? – Приглашение было адресовано адъютантам и ординарцу. – Откроем первый акт?

– Вперед, Шарп! – приказал Маккандлесс.

– Вы, капитан, после нас! – крикнул Уэлсли командиру саперов и, тронув шпорами гнедого, первым устремился к воде.

За генералом, держа в поводу Диомеда, последовал Дэниель Флетчер. Адъютанты, Маккандлесс, Севаджи и Шарп потянулись за ним. Всего их было человек сорок, и первым – Уэлсли. Шарп не спешил, решив посмотреть, насколько глубокой окажется река, но внезапно небо расколол глухой удар осадного орудия. Вскинув голову, сержант заметил над горизонтом дымное пятно и сразу услышал лошадиное ржание. Он оглянулся – конь Флетчера вздыбился у края воды. Сам ординарец еще сидел в седле, но головы на месте не было, а из разорванной шеи пульсирующими струйками вытекала кровь. Правая рука мертвеца держала поводья. Тело странным образом оставалось в седле, и испуганная, залитая кровью всадника лошадь ржала от страха.

Вдалеке бухнула вторая пушка, ядро прошло мимо и упало среди деревьев на южном берегу. Третье снова врезалось в реку, обдав брызгами Маккандлесса. Конь Флетчера рванул вверх по течению, но наткнулся на поваленное дерево и остановился, дрожа. Обезглавленное тело ординарца упрямо держалось в седле, хотя и свешивалось уже над водой; пальцы мертвой хваткой сжимали поводья Диомеда.

Для Шарпа время как будто остановилось. Он слышал чьи-то крики, видел стекающую с воротника драгуна кровь, чувствовал под собой дрожь испуганной лошадки, но внезапная, стремительная ярость налетевшей смерти парализовала его. Еще один выстрел. Ядро, на сей раз калибром поменьше, чиркнуло по воде в сотне ярдов выше по течению, срикошетило и исчезло в россыпи белых брызг.

– Шарп! – рявкнул кто-то. Несколько всадников окружили лошадь, со спины которой свисало тело Флетчера. – Шарп! – кричал Уэлсли. Генерал был на середине реки, но вода не доходила даже до стремян, так что переправа все-таки оказалась проходимой. Плохо было то, что застигнуть противника врасплох не получилось. – Смените ординарца! Поживее!

– Ну же, Шарп! – подогнал его Маккандлесс. – Быстрее!

Капитан Кэмпбелл поймал наконец лошадь Флетчера.

– Пересядьте на нее, сержант! – крикнул он. – Ваша за нами не угонится. Отпустите ее. Отпустите!

Шарп спрыгнул в воду и подбежал к капитану. Кэмпбелл пытался стащить убитого драгуна, но нога Флетчера застряла в стремени. Сержант сдернул сапог, потянул за мундир, и тело соскользнуло на него. Шарп подался назад – окровавленные ошметки кожи, сухожилий, плоти и перебитых костей хлестнули по лицу. Труп свалился на мелководье, и сержант переступил через него.

– Захватите фляжки, – распорядился Кэмпбелл, и мгновением позже над головами просвистело еще одно ядро. – Фляжки, солдат! Шевелитесь!

Шарп шевелился, но никак не мог снять проклятые фляжки с ремня. Он приподнял тело. Из страшной раны хлынула, смешиваясь с водой, кровь. Сержант расстегнул ремень, не теряя времени, нацепил на себя поверх собственного – с фляжками, патронной сумкой и тяжелой саблей – и неуклюже вскарабкался в седло. Кэмпбелл держал на поводу Диомеда.

– Извините, сэр.

– Держитесь поближе к генералу, – распорядился адъютант и, наклонившись, потрепал Шарпа по плечу. – Не отставать, смотреть зорче и... приятного дня! – Он усмехнулся. – Похоже, денек нас ждет жаркий!