Накануне описанных событий, а точнее, в 1494 году, когда прибалтийский путь был еще свободен, в Данию прибыли другие русские послы — два Дмитрия, Зайцев и Грек Ралев. Находясь в Копенгагене, они обсуждали права Руси и Дании на Европейский Север. Наверняка, не обошли вниманием успешное освоение русскими мореходами Ледового моря и полярных островов. Может быть, тогда впервые западные космографы узнали, что, обогнув Скандинавию, можно добраться до Северной Двины, Мезени, Печоры и даже Оби. Зайцев и Ралев еще раз успели обернуться в Москву и затем в Данию, когда путь через Балтийское море стал невозможен. Архангелогородский летописец свидетельствует, что в 1497 году они вернулись «на Двину около Свейского королевства и около Мурмонского носу морем Акияном, мимо Соловецкого монастыря, на Двину».

Московские послы не раз возили датских дипломатов «морем Акияном» от Северной Двины до Копенгагена и обратно к Белому морю, что не могло быть незамечено западными космографами, купцами и мореходами.

На судах трижды огибал Скандинавию известный русский дипломат и переводчик Дмитрий Герасимов, по прозвищу Митя Малый (ок. 1465 г. — после 1536 г.). В молодости он учился в одной из ливонских школ, где в совершенстве овладел латинским и немецким языками. Стал служить толмачом (переводчиком) в Посольском приказе, с дипломатическими миссиями побывал во многих странах Западной Европы. На основании рассказов Герасимова, или поморских лоций и «дорожников», которые могли быть у русского посланника, известный генуэзский картограф Батиста Аньезе в 1546 году составил одну из первых карт России и включил ее в свой атлас, а итальянский писатель Пауло Джовио (Павел Иовий) написал трактат «О московитском посольстве».

Встречался с Дмитрием Герасимовым и Сигизмунд Герберштейн, который ему «подтвердил справедливость выше сказанного» Григорием Истомой. Подобный путь проделал еще один русский толмач государя — Власий Игнатьев, когда в 1524 году в составе русского посольства направлялся в Испанию. Герберштейну удалось пообщаться с ним, и тот подробно изложил свой поход через Северную Двину, Белое море, Мурманский нос, Скандинавию и Берген, еще раз подтвердив правдивость слов Григория Истомы. На основании этих рассказов, «дорожников» и поморских лоций австрийский барон составил подробную карту Руси и написал трактат о Московии.

Герберштейн, перечисляя в своем сочинении разнообразные водные и сухопутные дороги России, прямо ссылался на один из таких документов: «Все то, что я сообщил ранее, дословно переведено из доставленного мне Русского дорожника». Его составили участники похода на Югру и Обь в 1499 году под предводительством Семена Курбского, Петра Ушатого и Василия Заболоцкого-Бражника, и назван он был — «Указатель пути в Печору, Югру и к реке Оби». Однако название — Биармия Герберштейну было неизвестно. Но вернемся к западным картографам. Из вышеизложенного следует, что Герарду Меркатору могли попасть в руки «грубо начерченные карты» русских поморов, возможно, уже не подлинники, а перерисованные или составленные в виде чертежей с поморских лоций и «дорожников».

И в заключение рассказа о русских мореходах приведем еще один факт мнимого открытия Ричардом Ченселором северного прохода. Почти за три десятилетия до известного путешествия англичан на Север русские послы, пробираясь с дипломатической миссией из Белого моря в Испанию, посетили Англию. Об этом факте стало известно только в 1954 году, о чем проинформировал научные круги профессор Я. С. Лурье129.

Оказывается, в 1524 году русское посольство во главе с Иваном Засекиным-Ярославским и толмачом Власием Игнатьевым, добравшись до Голландии, вынуждены были дальше следовать в Испанию с заходом в Англию, так как Испания находилась в состоянии войны с Францией. По приходу судов, думается, удивленные англичане обязательно «помучили» наших послов расспросами о Северном морском пути. Зеваки же на пристани с изумлением разглядывали неказистые, шитые вицей ладьи бородатых русских мореходов, не переставая поражаться смелости и отваге мореплавателей. Тогда в Англии это было знаменательнейшим событием, и было чему удивляться, ведь русские по океану, минуя с севера Скандинавию, впервые прибыли к туманным берегам Альбиона.

Более трех столетий назад появились первые сведения о том, что в северной части России и в Прибалтийских странах иногда стали обнаруживать клады с монетами Древнего Востока. Как они могли оказаться на севере Руси, откуда занесла их нелегкая в такие отдаленные края? У наших летописцев ничего не говорится о столь древних временах. История российская начинается, как вы знаете, с пришествия Рюрика со товарищи на новгородскую землю в 862 году, а найденные арабские монеты относились к периоду не только IX–X столетий, но даже к VII–VIII векам.

В 1846 году вышла книга молодого ориенталиста П. С. Савельева, в которой ученый представил сведения о найденных в России кладах с арабскими или, как их еще называют, куфическими монетами. Долгое время нумизматы больше обращали внимание на римские или римско-византийские монеты и медали, незаслуженно обходя вниманием монеты мусульманских народов. Но, как оказалось, они все же были важны для науки, т. к. давали возможность четко фиксировать определенный период сношений между арабскими странами и теми государствами, где их находили. При вступлении на престол каждый новый восточный правитель старался перечеканить монеты своих предшественников.