"Девочка на твоих глазах скоро в девушку превратиться, а ты "тормоз" даже не увидишь, как это произойдет! Не правильно это. От того и тошно"! — мысленно заключил Роман.

И тут же сам себе ответил.

"И что? Будешь сидеть сычем возле своей "кровинки" и смотреть, как другие мучаются? Этак проще поднатужиться, объяснить Ирине, что к чему, купить с полным "фаршем" жил площадь, где ни будь на южном Урале и ждать "второго пришествия". Ну, или по крайней мере переждать окончание "третьей мировой", которая в принципе давным-давно начата. Просто мало кто понимает о истинных способах ее введения… Так разве ж согласиться Ирина поменять 100 % комфорт, пусть и на счастливое человеческое счастье: в тихом уединении, с любимыми людьми, но в дали от мегаполиса, его ритмов и психозов? Вот то-то! Она из другого теста и перевоспитывать ее уже поздно, а внушать… внушать лично ей, что-либо — беЗнравственно. Ведь половинка, дай бог каждому, а требовать от половинки того чем являешься ты сам в качестве второй, по крайней мере глупо! Вот на что был бы похож мир кабы все были одинаковы? Видать в том и заключается мой личный крест. Любить — быть любимым, но осознавать, что уедениться в своей любви от остального мира и его животного права — возможности нет, по тому что это было бы беЗнравственно".

Роман специально выбрал плацкарт. После опыта екзорцизма, ему захотелось побыть в суете. Прислушаться к окружающему его обществу. Почувствовать себя не осколком а частью чего-то большего.

С права донессе оглушительный смех. По его "интонации", можно было сделать вывод, что он был скорее показушным, нежели действительно задорным. Он покосился на группу молодых людей, которые сейчас готовились употребить "горячительное" и сопутствующие ему — закуски. Студенты! Это было понятно невооруженным глазом. Вон тот, кто громче всех ржет — заводила. Девчонка, сидящая левее, влюблена по уши, но не в него, а в напротив сидячего парня. Вот он действительно ничего. Скромничая, косится на вырез ее открытого платья и краснеет.

"Эх-х, молодость. Хорошая пора. Жаль только, что у большинства она проходит бездарно. Что ж, за времена у нас такие? Понятно дело, что светлое будущее точно никогда не наступит, коли ты его сам себе не сотворишь. Коли сам его не будешь предворять в жизнь, но все-таки! Почему же все так сложно и несправедливо?" — вздохнул, ибо знал ответ. НОЧЬ СВАРОГА. Но ничто не бывает вечно-статичным. Скоро придет и ее черед. Незагорами. Сдюжим.

— Пирожки с мясом, картошкой. Есть с капустой и луком. — послышались громкие крики в начале вагона.

— Сына! Хочешь перекусить? — спросила своего детину, сидящая напротив него женщина, который выглядел как настоящий "Дэцл".

— Да ты че, маман!? Ты хоть "рулишь" из чего эти "челы" готовят свои пирожки? Рубят бешенных котов, да собак на фарш, а затем, типа: — "Откушать не желаете"?

Женщина покосилась в сторону Романа и смущенно пожурила свое чадо:

— Костик, сколько раз я тебе просила не употреблять этих твоих словечек. Ты что не можешь разговаривать как нормальный человек?

— Маман! — возмутился "Дэцл", да кончай прикалывать. Что ты обращаешься ко мне как к "дизелю"? Я те че — тормоз, что-ли?

Роман посмотрел на прикид юнца. Широкие джинсы. Батник ярко бардового цвета, его капюшон, закинутый на синию бандану, черный. В левом ухе три серьги. Мать Костика выглядела по сравнению с ним как настоящая золушка. Руки огрубевшие. Лицо покрытое мелкой сеткой морщинок. Видавший виды потрепанный китайский свитерок, висел на ней балахоном. В общем, видно, что жила и живет, лишь своим чадом, от которого в будущем ждет свершения своих потаенных надежд, а дождется лишь новых житейских проблем, да всепожирающей дозы разочарования.

Справа, снова донеся оглушительный взрыв смеха. Такова была реакция на довольно простецкий анекдот, который был рассказан бритым дородным детиной в лучших "русских традициях" с применением обращений — "Иди ты на…", да "Пошел в…" и так далее.

Костика мать скривилась, но промолчала.

Тут раздался зычный бас провожатого.

— Готовимся. Следующая станция "В…во".

— Скажите пожалуйста, вы выйдите на перрон подышать свежим воздухом? — обратился он к женщине.

— М-м. Пожалуй что нет. — неуверенно ответила та, рассматривая странного сопутчика, что всю дорогу сидел сыч сычом и тихо молчал себе в тряпочку. Выглядел конечно он моложаво, но вот глаза… Хм… Глаза были как у молодого старика. — А собственно, что вам надо? — поинтересовалась она.

— Будьте добры, присмотрите за моей сумкой. Я хочу подышать свежим воздухом.

— Да лады чувак. Как два пальца… — опередил свою мать Костян.

— А ты перекурить не хочешь? — обратился он к пацану.

Женщина уставилась на Романа и со злобой в голосе прокомментировала его предложение:

— Вам должно быть стыдно, мужчина. Вы разве не видите, что мой сын еще несовершеннолетний? Что за непристойные предложения вы себе позволяете?

— Извините, а как вас зовут? Меня, разрешите представиться — Роман…

— Женя. — неуверенно ответила женщина.

— Евгения! Скажите мне пожалуйста… Вы думаете ваш сын не курит? — Роман посмотрел на Костю, которого невольно поежился под этим колючим взглядом. Ему вдруг показалось, что эти серо-зеленые глаза незнакомца, видят самые сокровенные тайны его души.