Гоблины не даром считаются лучшими торговцами Аль-Азифа. По проложенным ими торговым путям, они вдоль и поперек исколесили все земли этого мира. Их раса знала практически все и о всех самых опасных хищниках этого континента.

Два гоблина разожгли в жаровне заранее заготовленные факелы и помчались в самую гущу битвы. Громко выкрикивая всевозможные проклятья и неистово размахивая над головами десятками пылающих прутьев, они стали походить на огнедышащих драконов, ворвавшихся в самую гущу змеевидных тел.

Мигом раскидав во все стороны свои пылающие лучины, они организовали, что то вроде огненного круга, в центре которого оказались все участники непрекращающейся ни на миг кровавой резни.

Как по волшебству, круг в мгновение ока очистился от длиннотелых крылатых гивейнских пресмыкающихся.

Все три война с единодушным выдохом устало повалились на окровавленные куски мяса.

***

Всю ночь вокруг стоянки, горели спасительные огни небольших костров. Благо, что запасливые торговцы, имели на этот случай заготовленный древесный уголь.

Весь караван почти пол ночи занимался тем, что скидывал с уступа целые груды кровавой плоти здешних древесных бестий. По заверению Михруаба, именно здешние драконы считались самыми опасными хищниками этих лесов. Они были плодовиты и прожорливы. Свои гнезда устраивали в кронах здешних исполинов. Так как здешние леса испокон веков не знали ни одного пожара, так как их плоть состояла исключительно из стволов деревьев Маол, которое в силу прихоти одного из здешних богов, были созданы не податливыми для всепожирающего тела огня, здешние хищники боялись только огненных цветков. Странным же было вот что… По словам Михруаба, который повествовал все это сидя у большого центрального костра, эти твари никогда не охотились на границе своих лесных владений.

— Не знаю… Мне кажется, что тому виной здешние жители. Готовясь к великому торжищу, они видать повыгоняли этих рептилий с их гнезд?

После битвы каждому из ее участников пришлось чистить свое тело.

Скинув одежду, человек принялся настойчиво обтирать себя мокрыми тканями, которых ему любезного предоставил глава каравана.

Сайра не обнажалась, но тоже, как и человек, вытерла свою одежду, после чего помыла голову и руки теплой водой.

Херувим принялся чистить свое тело, как и принято у всего семейства кошачьих — при помощи языка!

Аресту досталось как никогда. Вся его лоснящееся шкура оказалось исполосована вдоль и поперек неглубокими, но по его заверению, болезненными порезами.

Осмотрев тело Ареста, Ахиллес успокоился. Он больше не переживал за херувима, так как доподлинно знал, утром от этих порезов на его теле, не останется даже шрамов. Принимая водные процедуры, ахеец отметил, что все окружающие посматривают на него если уж и с не призрением, то по крайней мере не скрывая в своих взорах неодобрения. Еще раньше, херувим посвятил его в мировоззрение всех разумных на счет обнаженного тела. В этом мире, ни одна из разумных рас (за исключением конечно херувимов, сургов и кентавров) не позволяла себе в открытую оголять свое тело и тем более выставлять его на публичное обозрение. Даже гремлины прикрывали свое естество неким подобием набедренных повязок.

Сайра постоянно ловила себя на том, что поражена не только физической красотой этого человека, но и его умением вести бой. Ведь как бы там ни было, на его теле, после этой мясорубки, не осталось ни одного пореза!?! Ее конечно тоже миновала участь херувима, но ведь она была облачена в свою драконью броню!

Она то и дело бросала смущенный взгляд на человеческое тело и почему-то краснела.

После того как стоянку очистили от кровавой плоти, хуны принялись устанавливать походные котлы, в которых стали варить аппетитную на вид кашу, а мякоть драконьих тел, они прожарили на углях.

Когда все приготовления были окончены караван приступил к трапезе. Оказалось, что блюдо из драконьего мяса, они приготовили исключительно для человека, сами же гоблины употребляли мясо в сыром виде.

По вполне понятным причинам, есть отказались только двое — херувим и защитница. Арест из-за того, что употреблял пищу раз в три дня, защитница — потому, что питалась кровью и после своего очередного обеда могла не помышлять об этом в течении целой недели.

Ахилл в отличие от своих спутников, уплетал за обе щеки. Когда трапеза была окончена, Михруаб отдал приказ о выставлении дозорных после чего остальные отправились спать.

После горячей схватки, ахейцу спать раз хотелось, к тому же, ему еще предстояло очистить от темной свернувшейся крови свои доспехи. Посему, он решил устроиться возле Ареста, который уже давно посапывал, нервно подергивая кисточкой хвоста.

Наконец весь лагерь погрузился в долгожданный сон. Остались бодрствовать лишь выставленные Михруабом часовые. Они то и дело ходили от костра к костру и подкидывали в них древесный уголь.

Ахилл почувствовал кожей, что со спины на него кто то смотрит. Повернувшись он встретился со взглядом Сайры. Ее зрачки в ночи приняли вертикальное положение.