— Димитр! — позвала царица своего слугу.

Гимина приняла решение даже не смотря на то, что ей это решение противило. Делать было нечего. У людей наделенных силой и прозванных в этом мире магами, колдунами и ведьмами, существует поверье. То, чего хочет добиться маг, должно быть притворено в жизнь. Посмей хотя бы раз усомниться в своих силах или не достичь желаемого и вся твоя сила улетучиться, как кристалл горной воды подставленный под обнаженные лучи дневного светила. Вера будет поколеблена, а вера в магии — это краеугольный камень ВСЕГО.

— Слушаю моя царица. — слуга покорно преклонил перед повелительницей свою голову.

— Отправляйся на ступень ремесленников и передай начальнику стражи, что царица желает разговаривать с предводителем минского отряда. Пусть его сопроводят в мои покои и немедленно.

— Слушаюсь. — не скрывая своего удивления на лице, произнес Димитр.

Это было действительно странно. После захода солнца в город запрещалось впускать даже богов (прими они телесную оболочку). Тот кто прибыл в Гивейн с закатом, должен дожидаться рассвета пока не опустится первый трап городской пирамиды. И это нерушимое правило тысячелетиями оправдывало свое существование. За две тысячи лет существования Гивейна, город еще ни разу не был захвачен ни одной из проживавших на Аль-Азифе рас. А тут такой приказ! Ночью спуститься на землю и найти ужасных минов. Более того вернуться с их ярлом, который наверняка и так взбешен после гибели их конунга Трру. Скорее всего тот, кто сегодня предстанет перед очами этого мина с таким требованием, уже ТРУП.

'Что ж, мое дело малое. Приказано передать приказ начальнику стражи, значит так тому и быть. Не мне же отсечет голову острая секира надводных повелителей!' — с такими мыслями Димирт, как можно быстрее покинул покои своей прекрасной госпожи.

Тем временем Гимина подошла к отполированному бронзовому диску и принялась поправлять свой тонкий макияж. Она решила нанять минов для того, что бы те уничтожили наглого человека и херувима, а заодно и вурдскую защитницу. Пока они располагаются в пределах торжища, царица не могла отдать приказ об физическом устранении того, кто еще пару дней назад, завоевал имя АБСОЛЮТА. Но вот после того, как человек и его спутники покинут пределы гивейнских лесов, царица за их жизнь не в ответе. Единственное, что было неприятно чернокожей повелительнице от принятого решения, так это то, что придется лечь под этого огромного мина. Она понимала, что только таким образом, возможно было заставить огромного воинственного минотавра, выполнить свою просьбу. Гимина прекрасно знала, как минотары падки на человеческих самок.

Чести ради надо признать, что и те в свою очередь платили им тем же, так как таких детородных органов, как у морских повелителей надводных просторов, не было ни у одной из рас Аль-Азифа. Именно мины считались лучшими любовниками этого мира. Конечно если это происходит по обоюдному соглашению, а не является актом насилия. Во втором случае, для человеческих женщин, соитие становилось хуже пытки.

***

Вот уже вторые сутки Белый со своими двумя оставшимися воинами, ютился под одним из многочисленных стволов черного, как уголь, стволов древа Маол. После смерти Рваного уха, которого так играючи одолела ненавистная вурдская самка, и лицезрения боя за звания Абсолюта, в котором этот странный человек одолел при помощи всего лишь одного единственного удара своего меча, самого Трру, Вожак решил не искушать судьбу и не выпускать на растилалище своего питомца. Повелитель Мирта после долгих размышлений принял единственно верное решение. Укрыться в лесу и следить за караваном хунов и после того, как тот свернет свои шатры для обратного путешествия, невры атакуют гоблинский караван, как только тот покинет гивейнские леса. Уж тогда, он даст полную свободу для своих острых клыков. Он поклялся именем Анибуса, что не даст ускользнуть ни сидской принцессе, ни таким опасным врагам, как херувим и защитница. Напасть на столь сильных противников, Белый решил неожиданно и с точки зрения человеческого и минского понятия о ведении войны — против чести. Но что ему какое-то смутное слово — честь!? Для невра главное победить врага и вернуться в свою нору с достойной добычей или же посмертно покрыть свое прозвище великой славой. Вот, ради чего стоит жить, и вот ради чего, они втроем нападут на торговый караван именно под покровом ночи. Первым делом, Белый рассчитывал отправить к праотцам сидскую принцессу Мию, а там уже по возможности и всех ее сопровождающих. План был прост, заманить подальше от места убийства всю троицу, после чего уничтожить их или же погибнуть самим.

'Хотя нет, погибнет Черная смерть и второй воин. Мне придется остаться в живых, для того, что бы воспитать нового приемника, а ежели победит в одном из поединков мой питомец — вместе с ним вернуться в Мирт и с достоинством передать ему всю власть над всей нашей расой.'

Черная смерть, лучший самец среди невров и всего Логова, наблюдал за станом низкорослых хунов, в котором после битвы с Конунгом минов, жил новый Абслолют. Питомец Белого был не доволен решением Вожака, но перечить не спешил, так как понимал, что тот кто на протяжении почти ста лет является бессменным Вожаком Мирта не является глупцом и видит намного дальше чем самый дальнозоркий охотник. Черный хотел сразиться с человеческим отродьем, так как даже после лицезрения удивительной победы голубоглазого над конунгом, все равно считал, что человек ему не соперник. Питомцу Белого показалось, что нынешний Абсолют одержал победу благодаря своей хитрости, а не великому воинскому искусству, как после этого боя твердили практически все расы Аль-Азифа. Черные продолговатые зрачки на песочном фоне радужной оболочки, пристально следили за тем, как текла размеренная жизнь всего Торга. Большинство торговцев не спешили сворачивать свои праздничные шатры. Празднование окончание турнира длится еще неделю после его завершения.

Шерсть на загривке встала дыбом. Питомец Вожака почувствовал, что в его спину уставились чей-то недобрый взгляд.

'Не ужели древесные твари возвращаются в свои гнезда?'

Окинув кроны высоких пальм беглым взглядом и принюхавшись, невр решил, что пора возвращаться в импровизированную нору и доложить о своих наблюдениях их вожаку.

***

Ахилл смог очнуться по истечению лишь третьих суток. Лекарей, которых прислала царица Гимина, защитница не замедлила вышвырнуть вон за полог шатра, не без основательно переживая за жизнь своего избранного. Ведь эти горе-лекари могли специально напичкать ее самца отравой, для того, что бы хоть таким образом отомстить за нанесенное оскорбление царице их государства. По заверениям Сайры, она сама является прекрасным лекарем и ни чья посторонняя помощь, ей не требовалась. Объяснив Михруабу какие коренья и травы ей надобны и тут же получив все требуемое, она самолично приступила за врачевание человеческого тела. Рана была не глубокой, однако порез быстро загноился. От этого ее избранник два дня провел в бреду. Ее лечение восстанавливало человеческую физику прямо на глазах. То, как быстро зарубцовывался порез, удивило даже херувима. Поняв, что его друг находится под надежной опекой, херувим решил сторожить добычу своего человеческого спутника. Он даже спал возле огромной гоблинской кибитки, которая была забита до отказа, как всевозможными вещами так и рабами практически всех рас. Безусловно людей в рабском загоне было больше всего. Это и понятно. Люди, самые слабые существа Аль-Азифа и именно их поселения обычно грабили представители всех рас и народов этого мира.

На утро четвертого дня, Ахиллес в первые вышел из своего шатра и с прищуренными глазами уставился на лик восходящего светила. Плечо и грудь побаливало. Рубец был хоть и тонким, но зато на его взгляд отвратительным и через чур большим. К человеку радостно засеменил его крылатый друг.

— Привет тебе Абсолют! Я уж думал, что твоя избранница в конец тебя залечит. Она с такой неохотой подпускала к твоему телу даже мою персону, что иногда мне хотелось просто разорвать ее на куски.

— Спасибо Арест. И тебе доброго дня… К стати, где Сайра? Я очнулся, а вокруг ни кого. — человек принялся осторожно разминать свою левую руку круговыми неторопливыми движениями.

— Пошла вместе с Михруабом покупать припасы для твоих рабов и одежду для принцессы Мии.

— К стати, как она? — поморщившись от ноющей боли поинтересовался Ахилл.

— Вчера уже полностью пришла в себя. А то еще два дня назад практически падала в обморок при любом приближении к ее персоне. Видимо думала что это невры.

— Что такая впечатлительная?

Арест развернул свои крылья отгоняя мелких назойливых насекомых от своего тела и с ожесточением заметил:

— Посмотрел бы я на тебя, как бы ты себя чувствовал после того, как на протяжении целого месяца, ты только и ждешь того, что тобой сегодня пообедают.