Катрин подвинулась, чтобы дать девочке пройти, но Геррод остановил служанку:

— Подожди, Пенни. Я задержу тебя еще ненадолго.

После вопросительного взгляда на Катрин служанка повернулась к мастеру.

— Да, мастер Роткильд.

— Пенни, тебя допрашивали после исчезновения смотрительницы Мирры?

Ему ответило долгое молчание, а когда девочка наконец заговорила, ее язык плохо поворачивался от страха.

— Да. Я сидела перед красными мантиями.

«Мастера истины», — догадалась Катрин. Она знала, что допрашивали всех без исключения. Ее саму подвергли опросу, поскольку она говорила с Миррой незадолго до исчезновения. Катрина сняла из шкафа горностаевый плащ и вернулась в гостиную.

При ее появлении Геррод протянул руку, и девушка передала плащ ему.

— Можешь ли ты вспомнить, брал ли еще кто-нибудь плащ Мирры? Особенно в последнюю четверть луны перед исчезновением твоей госпожи?

Лицо Пенни сморщилось.

Перрил подошел к ней, взял у нее из рук кипу белья, присел рядом и сложил на стопке руки.

— Тебе нечего бояться, Пенни, — с теплой улыбкой заверил он. — Ты не сделала ничего плохого. Но нам надо это знать.

На щеках Пенни выступил слабый румянец, и она чуть отвернулась от Перрила, как от солнца, на которое больно смотреть.

— Я не могу ничего сказать. В конце лета я проветривала меха госпожи Мирры на балконе, а в остальное время они хранились в шкафу. — Девочка бросила взгляд на Катрин. — Как сейчас.

— Значит, никто к ним не прикасался?

— Нет, мастер Роткильд.

Во время разговора Геррод со всех сторон осматривал плащ. Он повернул его изнанкой и указал на внутренний карман. На подкладке виднелось коричневое пятно, сам карман оказался пуст.

Пенни наблюдала за каждым его движением — ее явно завораживало тихое жужжание доспехов. Будучи добросовестной служанкой, она тут же распознала пятно и, прикрыв маленькой ладошкой рот, в ужасе запричитала:

— Надо замочить его в выжимках лимона! Госпожа Мирра так на меня рассердится! Я надеялась, что хорошо отчистила его.

Геррод встретился глазами с Катрин и взглядом указал на служанку.

Девушка-рыцарь опустилась рядом с ней на одно колено.

— Ты знаешь, как появилось пятно?

Пенни закусила губу.

— Госпожа Мирра не хотела, чтобы я об этом кому-то рассказывала, — еле слышно прошептала она.

— Но теперь смотрительница пропала. Возможно, с ней случилось что-то плохое, — уговаривала Катрин. — Если тебе известно что-то, ты обязана нам рассказать.

Пенни внимательно посмотрела на нее, потом на Геррода и перевела взгляд на ковер под ногами.

— Однажды ночью, после последнего колокола, к смотрительнице пришел мужчина, — зашептала она. — Весь грязный, потрепанный, его привел работник с конюшни. Госпожа дала конюху золотой марч, чтобы он держал язык за зубами. Грязный мужчина принес с собой сверток, и, прежде чем меня отослали из комнаты, я увидела, что он достал оттуда скатанную полосу промасленной ткани.

Служанка замолкла, в отчаянии заламывая руки.

— А откуда взялась кровь? — мягко спросил Геррод. Его слова исходили из шлема глухим эхом.

Пенни умоляюще посмотрела на Катрин.

— Я не хотела подсматривать! Но я боялась оставлять госпожу Мирру наедине с незнакомцем, который приехал тайно и в такой поздний час. Поэтому я затаилась в соседней комнате и оставила в двери щелку.

— Все хорошо, Пенни. Что было дальше?

— Какое-то время они шептались. Мужчина развернул сверток, и там оказался окровавленный кусок льняной ткани. В свете камина кровь выглядела совсем свежей, еще влажной.

— Либо кровь была действительно свежей, — пробормотал Геррод, — либо ткань заколдовали.

— И что потом? — спросила Катрин.

— Тут в дверь постучали, да так громко и зло! Я испугалась. Госпожа Мирра спрятала кусок ткани в карман. Госпожа открыла дверь, а там стоял сир Генри — прямо красный от злости! Я решила, что пора прятаться, поэтому осторожно прикрыла дверь и сбежала.

— И ты больше ничего не слышала? — спросил Геррод.

— Нет, мастер Роткильд.

Он посмотрел на Катрин.

Перрил заерзал в кресле рядом с перепуганной служанкой.

— Пенни, а тебе что-нибудь известно об этом незнакомце? Имя? Или откуда он взялся?

— Я его никогда раньше не видела. Но, несмотря на грязь и потрепанный вид, мне показалось, что он высокого положения. Он говорил грамотно, и манеры у него были не как у простолюдина.

— Как он выглядел? — спросила Катрин.

— С белой чистой кожей… не такой белой, как… — Взгляд девочки метнулся к Перрилу, и ее щеки снова залились краской. — Черные волосы до плеч. Глаз я не помню.