— А почему бы и нет? — спросил Торок. — Разве он хуже вот этого ничтожного создания?

— Но я не хочу править! — снова вскричала Эйлия. — Никогда у меня не было такого желания!

Император опустил на нее взгляд.

— Судьба обладающего Камнем — править после меня. Не вечно мне царствовать. Я много веков ждал твоего прихода: архоны недвусмысленно сказали, что править будешь ты. И мудростью своей они предусмотрели это за много столетий до сего дня. Трина Лиа станет принцессой Звезд, правительницей Небесной Империи. Именно поэтому я построил этот трон, вырезанный в подобие моего народа, но по форме подходящий твоему. Человеческий трон для правителя-человека.

— Откуда ты знаешь, что она и есть та, кому надлежит его занять, о император? — заревел Торок, и все присутствующие драконы Земли показали огромные зубы. Имперские драконы на помосте зашипели в ответ, и крылья их захлопали, как знамена на внезапном ветру.

— Мир! — велел император. Хотя его человеческий голос был слаб, сила не ослабевшего разума заставила замолчать всех. — Принцесса, возможно, тебе надлежит представить собранию доказательства своих прав. Покажи всем, что попало в твои руки.

Солнце скрылось за огромным диском Альфарана, и синеватый мрак, подобный тени вечера, заполнил зал. Эйлия подняла алебастровую шкатулку.

— Смотрите же! — провозгласила она. — Вот Камень Звезд!

И она вынула драгоценность из футляра.

Луч света ударил из Камня, пронизывая туман плененного облака, вылетел из хрустального свода высоко над головой. И в нем взмыла фигура, похожая на летящую птицу — птицу огня, и взмыла она из глубин Камня. Она тоже взлетела к облачной кровле и скрылась с глаз. То самое знамение, которое видели арайнийцы, когда Эйлия приняла свой трон — Камень подтвердил выбор владельца. Посланники зашевелились, и благоговейный говор взметнулся, как шум моря, отражаясь от адамантиновых стен. Макары в водяных камерах подняли из воды слоновьи головы и затрубили.

— Это знак! — воскликнул один из драконьих монархов. — Знак! Эйдолон из Эфира — это сам Элмир!

Царь земных драконов проворчал в ответ:

— Или знак, или колдовской фокус. Откуда нам знать? И если даже она и есть Предсказанная, так что с того? Это подтверждает лишь, что ты пришла принести войну, как гласит пророчество. И мне не нужна ни война, ни ты! — Торок встал на дыбы, расправив багровые крылья. — Морлин хочет для нас свободы, и мы свободны!

— Свободны! — воскликнула Талира. — Назовешь ли ты свободным того, кто продал душу Темному? И если вы не поостережетесь, такова же будет и ваша судьба! И даже разговоров о свободе тогда не будет!

— Морлин не хочет войны, — ответил красный дракон. — И я пришел передать его слова. Он просит Трину Лиа прибыть на его родную планету Немору для переговоров. Сам он к ней не придет, поскольку его жизни слишком часто грозила опасность от ее союзников, но гарантирует ей безопасность, если она явится.

— Об этом и речи быть не может, — решительно ответила Талира раньше, чем Эйлия успела заговорить.

— Видите? — обратился Торок к собранию. — Его предложение отвергнуто. Если будет война, то не по вине принца.

Император Небес встал.

— Мы обо всем подумаем, — объявил он, — и все соберемся здесь завтра к вечеру и посмотрим, удастся ли нам достичь согласия.

С этими словами он спустился с трона в сопровождении имперских драконов, ясно давая понять, что аудиенция окончена.

— Ну вот, я все провалила! — сказала Эйлия Аурону и Талире, сидя с ними в саду возле гостевого дома.

— Но ты попыталась, — ответил дракон, — и это важно. Никто не скажет, что ты не хотела решить дело миром.

В саду было полно народу, и все — такой неземной красоты, что больше похожи были на ожившие изваяния, чем на людей. Женщины — все молодые, с кожей как безупречный фарфор, мужчины — как идеальные герои, высеченные в мраморе. Лоананы, как правило, предпочитали принимать облик особей молодых и стройных, когда перекидывались в обличье других видов. Но теперь уже Эйлия к этому привыкла, и глаза ее едва останавливались на них. Только Аурон по-прежнему перекидывался пухлым небольшим человечком — наверное, чтобы Эйлии было проще. Огненная птица в своем истинном обличье сидела на спинке каменной скамьи, где расположились Аурон и Эйлия. Здесь же был и Хада-кицунэ — в истинном облике. С ними были еще две змеи побольше питонов, с капюшонами, которые они умели надувать и убирать, как кобры, и создание с черным мехом, чем-то похожее на обычного кота, только ростом с леопарда.

— Ну вот! — воскликнула Талира, кося на Аурона рубиновым глазом. — Вот еще один, за кем нужно присматривать, — царь Торок? Он явно приспешник Мандрагора.

— Он говорит не за всех лоананов, принцесса, — успокоил Эйлию золотой дракон. — Даже не за всех драконов Земли.

Она посмотрела на Аурона.

— Получается, что мы с Мандрагором раскололи твой народ? Мне очень жаль, Аурон.

— Нет, принцесса, этот раскол очень стар. Восходит ко временам, когда мой народ только начал жить рядом и смешиваться с твоим.