— Много у вас этих стекляшек?

— Сколько угодно.

— И вы держите их здесь, в кладовке?

— А где ещё?

— И никогда, ни разу не попробовали?

— Представь себе, нет!

— Господи! — хлопает он себя по лбу. — А мы-то думаем, что живём в цивилизованном обществе!

Как всякое сборище подобного рода, приём совершенно неинтересный. Обмениваюсь из приличия несколькими фразами с коллегами из дружеских посольств, собравшимися здесь в надежде узнать хоть что-то новенькое, что сгодилось бы для украшения ежемесячного отчёта их посла.

Затем направляюсь к мокрой стойке, поскольку во рту у меня пересохло от разговоров. Проложив себе дорогу в не очень густой толпе, беру стакан виски, сильно разбавляю его содовой.

— Как всегда умерен в своих удовольствиях, — слышу за спиной знакомый приятный женский голос.

Оборачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с очаровательной госпожой Адамс.

— Могу я вам что-нибудь предложить?

— Предложите мне то же, что и у вас. Я выполняю просьбу и замечаю:

— Не вижу вашего супруга…

— Ему пришлось уехать сегодня после обеда. Какая-то международная конференция журналистов в Варне или что-то в этом роде. Бедняга… Придётся три дня скучать… Был бы хотя бы летний сезон…

Я подхватываю подброшенную небрежно тему, и мы известное время рассуждаем о скучной профессии дипломата и об этом скучном городе, где нет ни ночной жизни, ни мюзик-холлов, ни поля для игры в гольф. Я лично никогда не играл в гольф, и у меня не было времени скучать в последние месяцы, но мне удаётся так подстроиться к симпатиям и антипатиям этой дамы, что она уже видит во мне родственную душу.

Она гораздо моложе Мэри и довольно красива или, по крайней мере, более эффектна, чем та, а главное, миниатюрнее и больше отвечает моему вкусу. К сожалению, обычно всё, что больше всего подходит тебе, принадлежит другому. Это, однако, не мешает нам болтать о всяких пустяках и, главным образом, о наших общих знакомых:

— Ваш Бенет и на этот раз один, — констатирует госпожа Адамс, заметив поблизости высокую фигуру моего помощника. — Интересно, почему он никогда не берёт свою жену на приёмы?

— Вряд ли ему стоит показываться с ней на людях.

Это утверждение не выражение злобы, а стремление быть точным. Миссис Бенет, может быть, и смотрится у плиты или рядом со стиральной машиной, но она выглядит просто ужасно, когда появляется в своей гостиной, разодетая в небесно-голубое платье, словно взятое напрокат у соседки. Эта дама, вероятно, полагает, что небесно-голубой цвет исключительно идёт к её кирпично-красному лицу и полным кирпично-красным рукам. Но Бенет, обладающий более трезвым взглядом на вещи, понимает, что как бы ни наряжалась его жена, она всегда будет выглядеть прачкой из глухой провинции.

— С женой советника тоже стыдно показываться на людях, — добавляю я, — только он слишком глуп, чтобы это понимать.

— Вы становитесь злым, — замечает с улыбкой дама. — Госпожа советница — чудесный человек… А госпожа Бенет так чудесно готовит…

— Не спорю. К сожалению, мужчину чаще всего интересуют в женщине не человеческие качества и не кулинарные способности. Такая женщина, как вы, к примеру, может привлечь каждого, даже если она не умеет готовить…

— А вы умеете говорить комплименты! — восклицает дама, явно приятно удивлённая. Потом спохватывается:

— Но мне пора уходить.

— В таком случае позвольте мне проводить вас.

— Позволяю. Даже с риском, что Бенет завтра распустит о нас сплетни.

— Слишком мало оснований для сплетен, — успокаиваю её я.

— Но Бенет может что-нибудь присочинить, — замечает она, когда мы направляемся к гардеробу.

— Бенет совершенно лишён воображения, — продолжаю я успокаивать её.

— Да, он мне кажется довольно тупым. Вообще должна вам признаться, что ваш помощник мне совсем несимпатичен, хотя и даёт мне большие возможности обыгрывать его в покер.

— Достаточно того, чтобы я был вам симпатичен, — бормочу я, галантно подавая ей плащ.

Она бросает на меня быстрый взгляд, и этот взгляд напоминает мне тот первый быстрый взгляд, сопровождавшийся словами «ловко вы вывернулись» на другом приёме несколько дней назад. И я решаю, что на сей раз никому не позволю вывернуться.

— К сожалению, я пришёл пешком, — сообщаю я, когда мы выходим на улицу.

— Не беспокойтесь, я на машине. Вон она…

— Я не знал, что у вас «альфа-ромео», — произношу я, когда мы подходим к машине, припаркованной на соседней улице. — Мне не приходилось водить машину такой марки…