В результате в средней полосе, между границами амазонок — сабинянок и чумов, то есть в полосе берлог — деревень, проявлялась полнейшая самостоятельность женских кланов, вокруг которых «казаковали» и «полкали» по тайге разрозненные шайки мужчин — производителей. Они заботились только о собственном пропитании, и то и дело обращавшихся к Бабе — Яге (престарелый командир клана) за помощью в деле совокупления. Недаром по всей северной Европе отдельных, пойманных по случаю мужчин, а позднее только их чучела в виде ряженых снопов, женщины — труженицы земледелия сжигали в честь праздника урожая. В общем, статус оседлой женщины был намного выше статуса мужчины — бродяги. В первом случае был социум, во втором — антисоциум, вплоть до продажи на рынках персидским купцам наловленных женщин.

Торговое племя, размножавшееся на торговых прибылях как на дрожжах, заполонило все теплые края, наступила очередь холодных краев. И тут разом от Тихого океана до океана Атлантического идеология исламского отношения к женщине отказала. Пришлось менять идеологию в корне. В качестве доказательства привожу ареалы возникновения христианства. Несомненно доказано, что помесь ислама с христианством под названием несторианство возникло где — то в северном Китае, Центральной Азии, на Кавказе, на севере Аравии и, как врут историки, даже в Риме. Вспомните хотя бы римскую волчицу, каковая в виде скульптуры найдена в Риме, а на стенке нарисована в Центральной Азии.

При этом надо рассмотреть разом действовавшие три особенности. В Восточной Европе, на Урале и ближней Сибири внедрением протохристинства занимались хазары, и в основном — казаки — разбойники (см. многие мои другие работы). Здесь женщин ломали, как ломают только грешников в аду. Но все же не сломили окончательно, хоть и продвинулись в этом вопросе весьма далеко. Муж бьет жену за каждую провинность, но все равно она держит семейный бюджет, и пока муж как всегда на фронте, дела его семьи не разрушаются, а даже несколько поправляются. Во всяком случае, в психологическом климате и воспитанию мальчиков в трудолюбии.

В северном Причерноморье и Средиземноморье пришлось составлять «Маллеус», иначе ничего не выходило с протохристианством. На Пиренеях пришлось даже менять уже укоренившийся ислам полностью на христианство. Здесь с женщинами совершили почти то же самое, что и в России. Запугали и подчинили, но (подробности — в других работах). Но так и не смогли отобрать все их права. Протохристианство, вытеснив женщин напрочь из богослужения, вплоть до того, что начали использовать кастратов в церквах для имитации бывших женских голосов всяких там весталок и жриц, но в общественной жизни семьи они остались теми же, что и в России. И главное — весь сельский труд лежал на их хрупких плечах. Мужчин- трактористов, сами понимаете, не было.

Третий путь и особенность — из Византии, от древних греков с Моисеевым Второзаконием в руках. Поражает обилие цариц в Византии и окружающих греческих городах Средиземноморья, смотрите мои другие работы. Там, где есть суд и политеизм, там женщина — под их охраной. С этой идеологией греки и прибыли на север Европы Западной. Именно здесь равноправие мужчины и женщины окрепло, и никакому исламу здесь уже не было места.

Все это не может быть исторической случайностью. Ислам с его отношением к женщине не мог прижиться в средних и высоких широтах, и естественная граница между исламом и христианством обозначилась, четче просто некуда. И это объективная реальность, данная нам в ощущениях. И против этого, как говорится, не попрешь.

Есть черты, изначально приобретенные и закрепившиеся в генетической памяти, так сказать, широтного народонаселения в целом, вне зависимости от его национального состава от Тихого океана до Атлантики. И есть граница, за которой этот феномен уже не действует. Таким феноменом явилось отношение к женщине в средних широтах северного полушария Земли. Боролись с этим проявлением свободы женщины ужасно, но безрезультатно. И ислам пришлось модифицировать в христианство именно на указанной границе.

Другим примером, характеризующим подобный феномен, является пьянство, внедряемое, без всякого сомнения, как исламом, так и христианством в целях приобщения к религии с помощью чвана (емкость, от которой на Руси произошло слово чваниться) вина или водки, выдаваемых бесплатно в храмах. До тех пор, пока именно за этим туда не стали поголовно ходить все население, а уж затем превращенное в так называемое причастие ложечкой вина. И не просто так, а потому, что народ стал причащаться все чаще и чаще, притом не в храме, а за его стенами.

Почти все знают, что ислам запретил вино, но мало кто знает, что это случилось совсем недавно. Ибо древние исламские поэты, которые доступны нам, столь же пышно и красиво излагали прелести пития вина как и древнегреческие поэты. Для народов теплых стран питие виноградного вина столь же привычно как купание в теплом море, а для северных народов питие спиртосодержащих напитков столь же противоестественно как купание в снегу. Ибо у них никогда не было в окружающей их среде ничего такого кроме кислого молока, из чего можно было бы получить этиловый спирт.