Фред между тем дотанцевал с “батоном” до двери комнаты.

– …покажу одну вещь – ты даже не представляешь… – уловил Мэлс последние слова, и дверь за ними закрылась.

Мэлс проводил их глазами. Допил бокал и решительно встал. Заглянул в одну комнату – дверь тут же захлопнулась, едва не сбив его с ног, в другую – из темноты высунулся чей-то кулак.

Полли искоса, сдерживая улыбку, наблюдала за его маневрами.

Мэлс открыл дальнюю комнату, включил свет, лихорадочно огляделся, повертел в руках какую-то статуэтку, обшарил глазами стены. Наконец направился к Полли. Притормозил около Дрына, взял самый большой бокал из его ксилофона, выпил и подошел к ней.

– Полли… Можно тебя на минуту?..

– Зачем? – подняла она глаза.

– Хочешь, покажу одну вещь… ты не представляешь…

Они вошли в комнату.

– Вот! – Мэлс торжественно распахнул штору и указал на окно, за которым ползли далеко внизу через мост огоньки машин и светились звезды Кремля. – Красиво, правда?

Полли обернулась к нему, прикусив губу, чтобы не рассмеяться. Мэлс обнял ее и поцеловал.

– Мэл, – она чуть отстранилась. – Ты целовался когда-нибудь?

– Конечно… Три раза…

– Погаси свет, – сказала она.

Боб и Бетси сидели на диване в пустой гостиной.

– Понимаешь, весь Хемингуэй – в подтексте, – горячо говорил Боб. – Хэма нельзя читать впрямую, как Шолохова или Горького, у него все между строк, как бы на втором плане… Тебе интересно?

– Очень… – тоскливо откликнулась Бетси.

– Понимаешь, вот у него в рассказе сидят два человека и говорят о каких-то пустяках – о погоде или о пейзаже за окном. Казалось бы, ничего не происходит. Но на самом деле каждый из них в этот момент думает совсем о другом и переживает совсем другие чувства, понимаешь?..

– Да, – сказала потерявшая терпение Бетси. Она сняла с него очки и впилась в губы.

– Подожди… Ну подожди… – шепотом сказала Полли. Она спустила ноги с дивана, застегнула пуговицы на блузке. – Я с визитом к сэру Джону.

– Куда? – приподнялся Мэлс.

– В туалет, куда! – сердито прошептала она. – Подожди секунду, я сейчас. – Она выскользнула за дверь.

Мэлс остался сидеть в темноте, закинув ногу на ногу, нетерпеливо поглядывая на дверь… Потом поменял ногу… Потом сидел, зажав ладони между коленей, раскачиваясь вперед и назад…

Наконец он вышел в коридор, тихонько постучал в туалет, заглянул, посмотрел в ванной, в одной комнате и в другой… В гостиной сидели Фред, Боб с Бетси и еще несколько гостей.

– А где Полли? – спросил Мэлс.

Они оглянулись на него – и вдруг грянул дружный хохот. Они смотрели на растерянного Мэлса, всклокоченного, в расстегнутой рубахе, – и покатывались со смеху.

– Это называется – провести вечер с Пользой! – сказал наконец Фред. – Твоя Полли давно дома спит!

– Продинамила? – спросил Боб.

– Спи спокойно ночью, мама, – мы болеем за “Динамо”! – дружным хором подхватили девчонки.

Мэлс налил себе вина, отошел и сел в стороне в кресло. Фред сел рядом, хлопнул его по плечу.

– Да ладно, не расстраивайся!

– У нее кто-то есть? – мрачно спросил Мэлс.

– Мой тебе совет, чувак, – сказал Фред. – Если это просто так – не трать время. Найди что-нибудь попроще.

– Это не просто так, – сказал Мэлс.

– Тогда зачем спрашивать? – пожал плечами Фред. – Смотри, любой из них, – указал он на парней, – и еще сто человек скажут тебе, что были с ней. И все соврут. Каждый пытался – и все проплыли по левому борту.

– А ты?

– Я безнадежен, – вздохнул Фред.

– Почему? – не понял Мэлс.

– Потому что у меня папа академик, потому что учусь на дипломата, потому что у меня есть машина и эта квартира. А она – Польза. Она всегда все делает наоборот.

Мэлс угрюмо смотрел в пол.

– Слушай, – толкнул его Фред. – Ты вообще барался с кем-нибудь? У тебя хоть одна женщина была? Если честно?

Мэлс неопределенно повел головой.

– Понятно, – сказал Фред. – Ну вот, уложил ты чувиху в постель. Что ты с ней делать-то будешь?

– А что сложного? – буркнул Мэлс.

– Что ж за темный народ! – вздохнул Фред. – Всех просвещать надо… Пойдем!

Они прошли в кабинет Брусницына-старшего, где на огромных стеллажах стояли книги и модели самолетов. Фред вытащил несколько томов энциклопедии и достал из-за них переплетенную в серую обложку книгу.