Кардинал, ошеломленный услышанным, почувствовал, как заметались его мысли. Он погиб. Вся карьера разрушена. Наверняка его попросят сложить с себя сан. Попросту вышвырнут вон после долгих лет службы. И куда ему идти? Что делать? Как мог отец Патрик так поступить? Солгать, воспользоваться его добротой и сбежать в Северную Каролину?

— Что… что такое? — наконец ответил священник, словно пробудившись ото сна.

— Где это место в Северной Каролине?

Господи, неужели он произнес эти слова вслух? Что с ним такое? Как он мог только что выдать убежище отца Патрика? Не иначе, как из-за боли. Он не может ясно мыслить. Неожиданно кардинал О'Брайен почувствовал себя стариком. «Куда я пойду? Что буду делать?»

— Приют? — спросил юноша. — Приют Святой Катерины?

Неужели он и это произнес вслух? Нет, точно не произносил. Боль пронзила все его тело. Как и прежде, она началась в паху, но теперь отец О'Брайен чувствовал ее в груди.

— Откуда ты знаешь о приюте? — с трудом спросил кардинал.

— Я знаю все про отца Патрика, — сообщил юноша.

На этот раз его голос звучал по-другому. Не так испуганно.

— Я хочу, чтобы ты сейчас же ушел, — сказал кардинал, очередной приступ боли снова скрутил его. — Пожалуйста, уходи.

— Непременно, святой отец. Но вначале я должен убедиться, что никто не узнает о нашем разговоре.

Кардинал вскинул голову и потряс ею, чтобы вернуть ясность мышления.

— Да как вы смеете такое говорить, молодой человек! — возмутился он. — Это тайна исповеди! Я — правая рука Господа!

— А я — левая, — сказал Преследователь, выстрелив престарелому кардиналу прямо в лоб.

Какое-то мгновение, падая на пол церкви, отец О'Брайен ощущал новую, ни с чем не сравнимую боль.

А потом тринадцатый кардинал совсем перестал чувствовать.

Карл вглядывался в непроглядную темень сельской ночи, ведя машину по узкому ухабистому проселку от лачуги Одноглазой Мамочки обратно в Уоррен. Аманда сидела рядом, погрузившись в мрачное, тревожное молчание. После стольких дней тряски в «субару», маленькой, словно консервная банка, «сабурбан» Пэйтона казался роскошным домом на колесах. Кондиционер работал безотказно. Амортизаторы — тоже. И зажигание. Ко всему этому нужно было привыкнуть.

В бардачке лежал заряженный «Магнум-357». И к этому тоже нужно было привыкнуть.

Вряд ли Пэйтону пригодится когда-либо его огромный джип. Поэтому Карл и Аманда бросили украденный старый разбитый пикап, забрав себе внедорожник. Таков закон джунглей.

Теперь они жили именно по этому закону. А джунгли становились все гуще и гуще.

Из обнаруженных в бардачке документов на машину молодые люди узнали, что автомобиль зарегистрирован на фирму «Управление недвижимостью Астора», располагающуюся на Амстердам-авеню в Нью-Йорке. Эта же компания управляла домом, где жил Карл. Каждый месяц он платил за квартиру именно «Недвижимости Астора».

Когда-то Карл верил в совпадения, но только не сейчас. Не похоже, чтобы это было совпадением. Грэнвилл не знал, что это и к чему приведет. Однако последняя неделя многому его научила. Поэтому Карл мысленно добавил новую информацию к уже имеющимся сведениям, а затем вновь обратился к тому, что следовало делать здесь и сейчас. Нужно было незамеченными вернуться в город и проникнуть в кабинет олдермена Геллера.

Мамочка взяла на себя заботу о теле Лютера. И о крохотном скелетике младенца Гедеона.

— Вы двое ни о чем не беспокойтесь, — заверила она их после того, как убедилась, что молодые люди до отвала наелись тушеных свиных отбивных, бобов, макарон с сыром, маринованных листьев горчицы и пирога с пекановыми орехами. — Мамочка всегда заботится о том, что надо сделать.

Верно, подумал Карл. Сколько бы лет ни отпустила ему судьба, он никогда не забудет, как эта маленькая, хрупкая старушка хладнокровно пристрелила Пэйтона. Суровость и жестокость этого мира закалили ее за долгие годы жизни, дали внутреннюю силу, непостижимую для Карла. Не часто ему доводилось встречать людей, которых хотелось узнать лучше, научиться у них чему-нибудь новому. Одноглазая Мамочка была из их числа.

Короткая главная улица Уоррена уже давно спала. Офисы и магазины, темные и тихие, опустели. В нескольких домах на одной стороне светились редкие окна, кое-где мерцали включенные телевизоры. Но в основном маленький городок в дельте реки мирно отошел ко сну. На пустынной дороге не было других машин.

Карл обогнул красное кирпичное здание ратуши, чтобы заехать на парковку, и выключил мотор. Едва они вышли из машины, как на них волной накатила влажная духота. Здесь явственно ощущался запах реки, неприятный и затхлый. Грэнвилл услышал, как где-то залаяла собака, издалека доносился шум проходящего товарняка. Аманда возилась с ключами покойного олдермена, пока наконец ей не удалось найти тот, который отпирал заднюю дверь. Молодые люди вошли внутрь, закрыли дверь и зажгли свет.