Шрифт:
Некоторая информация, в частности, имя Райм, многое объясняет. Теперь я понимаю, по чьей вине имел столько неприятностей.
Очень скоро мои верные войска выступят в поход, пройдут маршем по Польше, пройдут маршем по Рейнланду…
Вдобавок, как я и рассчитывал, с этой коллекцией – между прочим, уже ставшей одной из моих любимых – мне досталось нечто особенное. Надо бы, конечно, потерпеть до возвращения в «кладовую», но я не выдерживаю, нащупываю кнопки магнитофона, нажимаю перемотку, потом воспроизведение.
Вот удача: попадаю как раз на то место, где вопли капитана Мэллоя нарастают крещендо. Даже у меня кровь стынет в жилах.
Наступило пробуждение после беспокойного сна, заполненного мучительными кошмарами. Горло, снаружи и внутри, саднит после удавки, но жжение во рту – от сухости – еще неприятнее.
Артур Райм обвел взглядом голую, без окон, больничную палату – точнее, камеру в лазарете «Могильника», ничуть не лучше той, в которой его до сих пор содержали, или отстойного общего помещения, где он едва не погиб.
В комнату вошел громадный негр – сиделец, или санитар, – поправил постель на свободной кровати и сделал пометку на листе бумаги.
– Извините, – прохрипел Артур, – вы не могли бы позвать врача?
Негр медленно обернулся, и Артура окатила волна паники – ему померещилось, что это Энтуан Джонсон, стащивший где-то больничную форму и пробравшийся сюда, желая довершить свое злодеяние.
Однако нет, не Джонсон. Хотя взгляд такой же холодный и задержался на Артуре не дольше, чем на лужице пролитой воды на полу. Негр повернулся и вышел из палаты, не обронив ни слова.
Еще с полчаса Артур провел, попеременно погружаясь в дремоту и возвращаясь к действительности.
Дверь отворилась снова, и он испуганно открыл глаза. В палату внесли нового пациента, как догадался Артур, после операции по удалению аппендицита. Его уложили на свободную постель, и санитар подал ему стакан с водой:
– Не пей. Прополощи рот и выплюнь.
Тот выпил.
– Нельзя, говорят тебе!
Мужчину вырвало.
– …твою мать. – Санитар бросил ему ворох скомканных бумажных полотенец и вышел.
Новичок провалился в сон, сжимая в кулаке полотенце.
Внимание Артура привлекло какое-то движение. Он перевел взгляд на застекленный проем в двери палаты и увидел в нем лица двух мужчин – латиноса и негра. Чернокожий сощурился, присматриваясь к Артуру, негромко сказал что-то латиносу, и тот тоже стрельнул глазами в его сторону.
Что-то в их поведении и выражении лиц подсказало Артуру – они не из простого любопытства пялятся на доходягу, спасенного от смерти шмыгой Миком.
Нет, эти парни запоминают его внешность. Зачем?
Может, они тоже хотят его убить?
И вновь Артура захлестнула паника. Если так и дальше пойдет, рано или поздно кто-нибудь все равно до него доберется.
Он закрыл глаза, но тут же встрепенулся, решив, что не должен спать. Это слишком опасно. Стоит ему заснуть, и с ним будет кончено; стоит ему только закрыть глаза, и с ним будет кончено; стоит ему хоть на минуту ослабить внимание к обстановке и людям, окружающим его, и с ним будет кончено.
Неопределенность до предела измучила Артура. По словам Джуди, Линкольн нашел доказательства его невиновности. Она не знала, какие именно, и Артур не понимал – то ли двоюродный брат просто хотел подбодрить их с Джуди, то ли у него в самом деле есть убедительное подтверждение необоснованности ареста. До разговора с женой Артур смирился со своей участью, сулящей ему существование в аду и надвигающуюся смерть, а эта новая, неясная надежда сводила его с ума.
«Для твоего же добра, фраер. Все равно сдохнешь, к долбаной фене, через месяц-полтора… Не кипеши, и ты в шоколаде…»
Но теперь, когда смутно забрезжила вероятность освобождения, смирение переродилось в панику. У Артура появилась хрупкая надежда, и вот ее грозились отобрать.
Снова бешено заколотилось сердце.
Артур с силой надавил на кнопку вызова, потом еще и еще.
Никакого ответа. В дверном оконце опять появилась пара глаз. Явно не врач. А кто? Может, один из тех двух зеков, что разглядывали его накануне? Артур не мог сказать с уверенностью. Незнакомец продолжал смотреть на него в упор.
Собрав воедино остатки воли, Артур попытался перебороть ужас, сковавший его тело, будто судорогой от электрического разряда, и опять надавил на кнопку вызова, потом нажал и не отпускал.
По-прежнему никакого ответа.
Глаза в оконце моргнули и исчезли.
Глава тридцать седьмая
– Метаданные.
Голос Родни Шарнека из компьютерной лаборатории нью-йоркского управления полиции через телефонную громкую связь объяснял Линкольну Райму, каким образом «5-22», вероятнее всего, «расколол» подсадную утку в «университетском профессоре».