“Еретические учения, не согласные с принятым нами, должно проклинать и нечестивые догматы обличать, но людей всячески щадить и молиться об их спасении”. (Твор. св. Иоанна Злат. Том I).

Вот истинное учение апостольской церкви! Можно ли сильнее и тверже высказаться по этому поводу? И кто так говорит? Св. Игнатий Богоносец. Тот, кто писал о значении епископов церкви и на которого поэтому ссылаются епископы позднейших времен, чтобы сказать о своих великих преимуществах. Однако замалчивают его, когда дело идет о самой основе Христианства - Христовой любви к людям. Кто еще говорит: тот, кого церковь соединила неразрывно с двумя другими учителями церкви и тем засвидетельствовала, что трое: Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст- едино мыслят о Всем, проповедуемом каждым из них.

Но это учение столь не похоже на последующую практику в церкви (“гремит анафема в соборах”!), что было бы легче и приятнее всего объявить “Слово” Златоуста, напечатанное в первом томе его творений, - подложным. Один из исследователей творений св. Отцов (католик Мин) называет его сомнительным (не осмеливается назвать подложным, как именует некоторые другие слова Златоуста). Мы знаем, что ученые исследователи Евангелия, главным образом из протестантов, не стесняются утверждать, что и “Откровение св. Иоанна” в Евангелии написано не Иоанном Богословом, а каким-то другим Иоанном, что послания Иоанновы тоже не его и даже что Евангелие от Иоанна написано не одним человеком, а несколькими.

Но не будем спорить о писаниях Иоанна Богослова, ибо - это означало бы сомневаться и в истинах, проповедуемых им в Евангелии, скажем о слове Иоанна Златоуста. у кого есть малейший критический дар и просто даже художественный вкус, не может не почувствовать, что данное слово Златоуста написано совершенно в духе и стиле других его писаний. Что же касается правды, им благовествуемой, то мы знаем, что в словах любви великие учителя церкви не ошибаются, ибо ошибаться в любви - это возводить ложь на Духа Святого.

Быть может, следует высказать еще некоторые соображения по поводу мыслей “Слова” Иоанна Златоуста. Как следует разуметь изречение св. Игнатия Богоносца: “анафема совершенно отлучает от Христа”? Анафема есть разрыв церкви со своим членом; это не лишение тех или иных прав, даже всех прав (напр. права причащения), каковое лишение можно считать мерой исправления внутри церкви. Нет, здесь церковь выбрасывает из своей среды отлучаемого ею (доказательство: отказ поминать его имя на проскомидии). Значит, .лишает его своей любви - всякого касания любви. Последствия поистине страшны: отлучаемый никогда не будет в состоянии покаяться, ибо без любви церкви человек не имеет сил осознать свои грехи.

Таким образом, отлучая от себя брата, церковь обрекает его на вечные муки - это и утверждает св. Иоанн Златоуст словами: “предупреждая суд Царя”. “Нарушена цель смерти Господней”, ибо Он умер за всех (за каждого), и второе пришествие не совершается еще ради того, чтобы все пришли к покаянию (“не медлит Господь, а долготерпит нас, чтобы все пришли к покаянию”, ап. Петр) . Заметим также, что еще не пришедший в церковь (т.е. язычник) имеет особое общение с Богом (закон написан у него на плотяных скрижалях сердца – говорит ап. Павел), член же церкви, отлученный от церкви, отлучен и от Ее Главы (т. е. от общения со Христом): “что свяжете на земле, будет связано на небе”*.

* Все, что здесь говорено, относится к земной церкви, а не небесной. О той мы ничего не знаем настоящего.

В заключение вопроса (именного анафемствования в церкви) приведем типичнейший пример, как члены церкви, ослепленные антихристовым духом, не видят, что делают и что говорят, когда дело идет об анафеме. В книге “История вселенских соборов” проф. Лебедева (по кафедре истории церкви), одобренной свят. синодом для ученических библиотек всех учебных заведений России, в книге 2 - приложение “О Никейском соборе на языке Коптском”, автор на стр. 247 цитирует фрагменты сохранившихся древних рукописей анафемствования собора: “.Мы анафемствуем также веру Фотина, который”... и т. д. На стр. 252 автор говорит от себя: “анафематизмы собора проклинают не только Ария, но и еретика Фотина”. Таким образом, анафемствование собором веры Фотина (что и согласно утверждению св. Златоуста) превращается у проф. Лебедева в проклятие собором еретика Фотина.

В “Откровении св. Иоанна” Господь, явившийся апостолу на острове Патмосе, в послании ангелу церкви Ефесской говорит: “ты ненавидишь дела Николаитов, которые и я ненавижу” и ангелу Пергамской церкви: “у тебя есть держащиеся учения Николаитов, которое Я ненавижу”. Дела!
– а не людей Бог ненавидит.

* * *

Итак, Юстиниан достиг своего. В конце концов даже собор согласился с его страстным желанием анафемствовать покойного. Во имя чего Юстиниан действовал? Конечно, он ни минуты не сомневался, что работает на благо церкви. Например, в Данном случае он был уверен, что помогает монофизитам воссоединиться с церковью. Он думал также, что способствует вере Христовой, оружием расширяя пределы своего государства. Также -думал, что оказывает услугу церкви, насилием присоединяя к ней язычников. Но мало того, что так думал, Юстиниан как бы даже жертвовал собой: своим здоровьем, временем - был аскет, молитвенник, горел одушевлением.

Однако вся деятельность Юстиниана стала несчастием для церкви Христовой. Ибо действовал он не по внушению Божию, а по собственным произволениям. Трудно найти в истории более лучший пример того, что может натворить христианин, не знающий цели христианской жизни. Как мы много повторяли, цель эта во втором рождении свыше, и для этого необходимо стяжать Духа Святого, т. е. научиться распознавать голос Духа Святого.

Сообразно этой истине, настоящий Христианин, не имея мановения от Господа в своей мирской жизни развивает природные дарования и тем в поте лица зарабатывает хлеб, но в церкви не дерзает выступать с желанием осуществить планы и мысли, кажущиеся ему полезными для нее. Чем грандиознее планы и чем более усилий употреблено для их проведения, тем страшнее деятель для жизни церкви. Многим, быть может, даже большинству (в этом и несчастие), будет он представляться значительнейшим и необходимым церковным работником. Но историк, пожелав оценить такого человека, даже преклоняясь перед великими его трудами, непременно почувствует облик его как бы двоящимся. Свет истины искажен игрой неправды, которой он был проводником.