Мужчина, вы откуда тут? А собачка ваша где?

Собачка?! — лязгнул клыками майор. — Юноша ваш, чуть не загрызенный, где, защитница хренова?

Дама обернулась. Позади нее никого не было.

— Смотался, трус паршивый! — рявкнула Ирка. — Сейчас я его! А ну ко мне! — непонятно кому крикнула она.

Впрочем, сразу же стало ясно — кому. Швабра вырвалась из рук уборщицы и легла Ирке в подставленную ладонь. Мазок полетного зелья по запястьям — и ведьмочка вскочила на швабру и взмыла к потолку. Одинаково зажмурившись и схватившись за сердце, холеная дама и бабка-уборщица сползли по стене.

Где он? — прокричала Ирка. — Ищи его, майор, ищи!

Совсем меня за Жучку держат! — возмутился майор. — Одолжи ножик, пацан! — Выхватив у Богдана из-за пояса двухлезвийный кинжал, Вовкулака кувыркнулся через него… И вот уже, припав носом к следу, громадный волк помчался в погоню.

Лихо гикнув, Ирка штопором ввинтилась в воздух… и погнала вслед за волком, ловко закладывая виражи на коридорных поворотах.

— Весь пол ножами истыкали, — укоризненно покачал головой Богдан и бережно вытащил кинжал из линолеума. — Как-то мы неаккуратно со здешним имуществом.

Да и вообще — что-то чересчур много крику и беготни, — неожиданно согласилась Танька. — Чего за ним гнаться, спрашивается?

А ты что предлагаешь, пускай сматывается? — воинственно вопросил Богдан. Даже если Танька в виде исключения была согласна с ним, то уж он с Танькой соглашаться никак не желал.

Конечно, пускай, — невозмутимо согласилась белобрысая ведьма. — Далеко все равно не убежит. — Она вытряхнула вглубь коридора горстку сушеной травы из небольшого самодельного пакетика и пожелала: — Кольцом тебе дороженька, Серега!

Чего мусоришь? — слабо отреагировала приоткрывшая один глаз уборщица. И тут же опять зажмурилась, потому что у Таньки за спиной послышались топот ног и свист рассекаемого воздуха.

Девчонка обернулась. Дорога кольцом неизбежно привела беглого программиста обратно к юной ведьме. Ошалевший парень мчался, не разбирая дороги. Следом неслась Ирка на швабре, а за ней стлался по полу громадный волк. Серега оборачивался на бегу, безумными глазами вглядывался в своих необыкновенных, невозможных преследователей, и из горла его вырывался тоненький, отчаянный визг:

— Не бывает! Не верю! Ведьмы! Оборотни! А-а-а!

Хрипло, загнанно дыша, Серега пробежал мимо Таньки… Коварная ведьмочка вытянула ногу и носком кроссовки зацепила его за щиколотку.

Вскинув руки, парень рухнул, растянувшись на полу. Попытался подняться. Но сверху, впечатывая подметки ему в спину, спикировала Ирка, а на плечи длинным прыжком обрушился оборотень.

— Держи его! Вяжи! Крути! — клубок тел прокатился по коридору, а когда распался, Танька захохотала снова.

Две пары наручников сковывали Серегу по рукам и ногам, а сквозь наручники была пропущена швабра. Серега болтался на ней, точно жертва людоедов в кино.

— Во смешливая! Швабру покажи — и то ржет! — пожал плечами вернувшийся в человеческий облик майор. — Чего такого? Удобно же! Я — спереди, сестренка и пацан — сзади. Ну, взяли, поволокли!

Ирка с Богданом и Ментовский Вовкулака подхватили швабру с двух концов — Серега слабо вякнул, провисая, — и, гордо волоча «заполёванную» добычу, пошли к Иващенко.

— А хвосты за вами кто подбирать будет? — спросила вслед Танька.

Ирка и майор дружно глянули себе через плечо и ниже. А потом так же дружно объявили:

Какие еще хвосты? Нет никаких хвостов!

Да я, собственно, вот их имела в виду, — несколько растерянно пояснила Танька, кивая на дамочку с папкой и бабку-уборщицу— Видели они чересчур много: превращения, полеты. Наверняка трепаться будут.

Ментовский Вовкулака оценивающе поглядел на пребывающих в полуобмороке женщин и буркнул:

Да, проблемка! За раз я ее, пожалуй, и не решу. Тем более что обедал совсем недавно.

Так, идите! Идите себе к своему Иващенко, — тут же заторопилась Танька. — Я сама с ними разберусь. Идите, идите, не задерживайтесь.

Процессия скрылась из виду, и лишь тогда Танька облегченно вздохнула.

— Решит он! У, волчина! — пробормотала девчонка и наклонилась к нежелательным свидетельницам. Обе чуть приоткрыли глаза и снова испуганно зажмурились, увидев нависшее над ними лицо. — Не такая уж я и страшная! — слегка обиделась Танька. — Что же мне с вами делать? — И тут она радостно прищелкнула пальцами. — Знаю! — И ведьмочка тихо-тихо, едва слышно запела: — Ой, ходыть Сон по улонци, в билэсэнький кошулонци… — Дыхание женщин стало ровным, безмятежным. А Танька все тянула… — Слоняеться, тыняеться, до памъяти торкаеться. Ходы, Сонку, в колысоньку, прыспы нашу дытыноньку, хай спыть, не трындыть, що бачыла — забудыть, що памъятае — за сон мае. Вот так!