Джиллиан посмотрела на Кэлума, перевела взгляд на Мишель, потом обратно на Кэлума.

– Теперь, если я захочу тебя увидеть, то позвоню, а то терпеть не могу, когда парни начинают названивать: “Эй, Джиллиан, пошли погуляем!” – передразнила она противным голосом, затем обвила руками обнаженный торс Кэлума и прошептала: – Мы еще потрахаемся, совсем скоро, да?

– Ну… в общем, – бессвязно пробормотал он. – Ну, да… Типа того.

Ему вдруг вспомнилась увиденная в какой-то передаче о природе сцена: самка богомола откусывает самцу голову во время спаривания. Глядя вслед уходящим подругам, Кэлум подумал, что легко может представить себе поцелуй с Джиллиан, который закончится точно так же, как спаривание у богомолов.

Оставшись один, Кэлум уселся перед телевизором, смотрел утреннюю программу и курил сигарету за сигаретой. Он сунул руку в трусы, потер ладонью в паху – на пальцах остался запах Джиллиан. Кэлум подумал о Хелен и Боби, и настроение испортилось. Тогда он заставил себя поставить чайник.

В комнату вошел сияющий Шустрый.

– Как ночка прошла? – спросил Кэлум.

– Классно, старик! Лучше не бывает! Эта Мишель – клевая телка! Из Королевского банка, это тебе не хухры-мухры! И трахаться готова во все дырки, не остановишь! Но Шустрый – жеребец тот еще, не импотент какой-нибудь!

– Короче, вставил ей по полной программе, а? – без особого интереса спросил Кэлум.

– Да я ее просто порвал! На байке ей больше не ездить. А у меня теперь крупный счет в Королевском банке. Я сделал несколько приличных вкладов и только раз снял со счета – ну, ты меня понял, надеюсь. А

уж какие там проценты! Надо было мне ей сказать, что если кому из подружек нужна помощь, пусть ко мне их присылает – лучше Шустрого не найдешь! Тра-ля-ля! – запел Шустрый, двигая бедрами вперед-назад. – Шустрый – лучший жеребец! Та-да-дам! В этом деле просто спец! Та-да-дам!

Пусть себе танцует, решил Кэлум и не стал говорить, что Мишель была другого мнения. Настроения не было ловить приятеля на вранье: из головы не выходили мысли о Боби. Когда он на самом деле умер? Ведь это случилось задолго до вчерашней ночи.

– А у тебя как? – вдруг спросил Шустрый, ухмыляясь. – Как тебе Джиллиан?

– Да так себе. Сам виноват – все из-за кислоты. Шустрый глянул на него с преувеличенным презрением.

– Кэлли, старик, нуты, блин, ваше! Посмотри на меня – у меня просто на лбу написано “Круче всех”, и любая отрава мне не помеха. Вот в чем разница между опытным мужиком и остальными.

– Нуда, наверное, это либо есть, либо нет, – устало согласился Кэлум.

– Верно, Кэл, это врожденный талант! Без него никакая “Камасутра” не поможет.

У Кэлума все не выходил из головы Боби, а тут еще и Джиллиан вспомнилась.

– Я как-то документальный фильм видел, про богомолов – насекомые такие, знаешь?

– Ага… Вид у этих тварей – просто жуть.

– Короче, богомолиха откусывает богомолу башку, пока он ее трахает… Ну, то есть я не про богомолов, а про баб и мужиков, понимаешь?

Шустрый озадаченно посмотрел на него.

– Что за хрень ты несешь?

Кэлум свесил голову, а ладонь ко лбу поднес. Шустрый понял, что приятель лицо пытается прикрыть.

– Мы… мы ведь пацана видели… – помолчав, заговорил Кэлум взволнованным, прерывающимся голосом. – Боби… мы видели, как Боби умер… как же мы могли… будто ничего не случилось… ну, то есть…

Шустрый сел на диван рядом с Кэлумом, чувствуя себя ужасно неловко. Пару раз он открыл было рот, но не издал ни звука. “Может, так и надо, – подумал Шустрый. – Лучше уж промолчать, чем ляпнуть что попало”. Может, и хорошо, что он ничего не может сказать другу, который прячет от него лицо. Молчание затянулось надолго.

– Что за хрень показывают? – наконец спросил Шустрый, глядя в экран телевизора.

Кэлум поднял голову и посмотрел на приятеля.

– Утренняя программа. Пожалуй, пора бы позавтракать.

– Вот это в точку, старик! Пойду сгоняю за булочками и молоком. – Шустрый посмотрел на Кэлума, радуясь, что неловкость прошла. – Интересно, чем теперь дело кончится?

Кэлум подумал про Боби. Борзый он был пацан, никогда никого не слушал, вечно ходил с этакой ухмылочкой, будто все вокруг ему должны.

– Хрен его знает. Только мы тут по-любому ни при чем. Скажем, что подумали, будто Боби отрубился. Хотели помочь ему дойти до дому. Джиллиан и Мишель подтвердят. Скажем, что на нас напали эти отморозки. Их-то и загребут.

– Так ведь Боби от передоза загнулся, – возразил Шустрый.

– Зато эти козлы получат по заслугам. Они же безбашенные, могли запросто его угробить. Выбора нет: или их повяжут, или нас – так уж лучше их.

Шустрый смотрел, как солнце встает над домами напротив: город просыпался. Демоны, о которых они с Кэлумом часто болтали, разбежались: парни на тусовке, банда озверевших фанатов, Боби, Джиллиан и Мишель-Королевский банк. Ох уж эта сучка Мишель. “Все из-за кислоты, – с горечью подумал Шустрый. – Телка-то ничего, надо было ее все-таки трахнуть”.