— О Господи! — воскликнула дама. — Я не успею дать им наставления!

И она убежала вместе со своим сыном, похожим на Аньяна.

А потом раздался громкий свисток, и все с криком бросились в вагоны. Дежурный по вокзалу подошел к господину с плакатом и попросил его запретить этому негоднику, который свистит, устраивать такую неразбериху. Одни ребята стали выходить из вагонов, другие, наоборот, входили. Папы и мамы что-то кричали, просили, чтобы мы не забывали им писать, чтобы потеплее одевались и не делали глупостей. Некоторые мальчики плакали, других ругали за то, что они играли на перроне в футбол. Творилось такое! Мы даже не услышали свистка дежурного по вокзалу, а он так старался, что лицо у него покраснело, как будто бы он пришел сюда прямо с пляжа. Все поцеловались, и поезд тронулся, увозя нас к морю.

А я смотрел в окно и видел папу и маму, и всех других пап и мам, они остались на перроне и махали нам платками. Мне стало грустно. Как же так, это нечестно, отдыхать уежали мы, а они выглядели гораздо более уставшими. Мне немного хотелось плакать, но я сдержался, потому что для того и устраивают каникулы, чтобы весело проводить время, и все будет очень хорошо.

А как же мой чемодан? Ничего, папа и мама что-нибудь придумают и пришлют его с другим поездом.

Путешествие в поезде прошло очень хорошо. Оно длилось целую ночь, так далеко мы ехали. Наш вожатый отряда — его зовут Жерар Летуф — очень хороший парень, велел нам спать и хорошо себя вести, чтобы на следующий день приехать отдохнувшими. Он все правильно сказал. Я называю его нашим вожатым, потому что нам объяснили, что мы будем в отрядах по двенадцать человек, и у нас будет вожатый. Наш отряд называется «Рысий глаз», и вожатый сказал, что наш девиз: «Отвага!»

Конечно, мы не очень-то много спали. Один мальчик все время плакал и говорил, что хочет вернуться к папе и маме. А другой засмеялся и сказал ему, что он просто девчонка. Тогда тот, который плакал, как стукнет его, и они заплакали оба, и еще громче, и вожатый сказал, что если они не перестанут реветь, он заставит их ехать стоя в коридоре. А потом первый мальчик достал из чемодана бутерброды. Тут все почувствовали голод и принялись за еду.

А когда жуешь, спать совершенно невозможно, особенно если грызешь сдобные сухарики. Ведь от них крошки и хруст. А потом ребята начали ходить в конец вагона, и один никак не возвращался. Тогда вожатый пошел за ним, и его тоже долго не было. Оказалось, дверь заклинило и, чтобы ее открыть, пришлось позвать проводника. Все волновались, еще бы — мальчишка там внутри плакал и кричал, что ему страшно и он не знает, как быть, если мы приедем на станцию, ведь тут написано: нельзя оставаться внутри во время стоянки.

А потом, когда мальчишка вышел, он сказал, что здорово повеселился. Тогда вожатый велел нам вернуться в свое купе, но сделать это было совсем не просто, потому что все ребята вышли в коридор, и никто уже не знал, где чье купе. Все бегали по вагону и открывали двери. А один пассажир высунул свое красное лицо и сказал, что если мы не перестанем шуметь, он будет жаловаться в министерство, там у него работает друг и занимает очень высокий пост.

Тогда мы стали спать по очереди, а утром приехали в Пляж-ле-Тру. Там уже ждали автобусы, чтобы отвезти нас в лагерь. Наш вожатый — парень что надо! Он выглядел даже не очень усталым, хотя всю ночь бегал по коридору, потому что три раза ему пришлось открывать дверь в конце вагона. Два раза, чтобы освободить двух ребят, которые там застряли, и один раз — того пассажира, у которого друг работает в министерстве. Он оставил нашему вожатому в благодарность свою визитную карточку.

В автобусе все очень громко разговаривали, и вожатый сказал, что вместо того чтобы кричать, лучше что-нибудь спеть. И он заставил нас спеть две песни, в одной было про дом высоко в горах, а в другой — про камешки на всех дорогах, и вожатый сказал, что лучше уж пусть бы мы кричали, а потом мы приехали в лагерь.

И тут я немного разочаровался. Лагерь, конечно, отличный: и деревья, и цветы, но нет палаток. Спать мы будем в деревянных домах. А жаль, я-то ведь думал, что мы будем жить в палатках, как индейцы, вот было бы весело! Всех привели в самый центр лагеря, где нас ждали два господина. Один совсем без волос на голове, а другой в очках, но оба в шортах. Тот, который без волос, сказал:

— Дети, я очень рад приветствовать вас в «Синем лагере». Я уверен, что здесь вы прекрасно проведете каникулы в здоровой и дружеской атмосфере. Мы будем готовить вас к будущей жизни настоящих мужчин, приучать к дисциплине, основанной на добровольном согласии. Я начальник лагеря, зовут меня мсье Рато, представляю вам также мсье Жну — нашего заведующего хозяйством, который иногда будет просить вас помочь ему в работе. Я надеюсь, что вы будете слушать ваших старших братьев — отрядных вожатых. Они сейчас проводят вас туда, где вы будете жить. А через десять минут все собираются здесь, чтобы идти на пляж, на первое купание.

И потом кто-то крикнул:

— «Синему лагерю» — гип, гип!

И все ребята ответили:

— Ура!

И так три раза. Очень весело!

Вожатый проводил весь отряд «Рысий глаз» до нашего дома. Он велел нам выбрать кровати, расположиться и надеть плавки. И сказал, что придет за нами через восемь минут.

— Так, — сказал долговязый парень. — Я занимаю кровать около двери.

— Почему это? — спросил другой.

— А потому, что я первый ее увидел и я самый сильный из всех! Вот почему, — ответил долговязый.