А Ишфру не стало. И ничто теперь не в силах это изменить…

Мы тащились сквозь дым и пламя, лижущее нашу одежду, прикрывая головы руками — напрасная попытка защиты; ноги наши скользили и цеплялись за обломки погибшего города…

Вдруг в дыму возникла еще одна громоздкая фигура, и я, не раздумывая, выхватил и взвел пистолет, мой палец уже нажимал на спуск… Тут раздался знакомый металлический бодрый голос:

— Не стреляйте! Это я — Чарли!

Мы всей кучей бросились к родному роботу, — этот порыв признательности к нашему механическому товарищу был, наверное, реакцией на пребывание среди непрерывных ужасов…

— Чарли! Где ты был?

— Я искал вас в городе. Несчастливое место! Мы должны уходить отсюда — немедленно!

Мне стало смешно, но я сдержался. Взял Бреннана за плечо.

— Надо идти на восток! — проорал я ему в ухо, и мой голос показался мне воем загнанного волка.

— Все равно, в какую сторону! — прокричал он в ответ. — Лишь бы выбраться отсюда!

У нас не оставалось сомнений: страшные торнадо, что поражали Народ Цветов; землетрясение, разрушившее их город; весь этот ужас, переживаемый нами сейчас, — все это исходило от Камушкея Бессмертного.

Я потянул Бреннана в том направлении, которое мне представлялось востоком. Там простиралась широкая площадь, вся в дыму, но, по счастью для нас, еще не охваченная огнем.

За нами следовал Помфрет, кашляя от дыма, таща за собой Лотти.

— Только бы спастись! — Фиб прильнула к Бреннану. Со стороны мы, наверно, казались грязными, полуголыми чертями, только что выскочившими из преисподней… Слезы ручьями катились из наших воспаленных глаз, оставляя полосы на закопченных лицах.

Я почему-то упрямо верил, что только идя на восток, мы напугаем Камушкея и заставим его снова перебросить нас через время; поэтому я, рыча от напряжения, толкал четверых моих товарищей вперед. Безумно хотелось повалиться на землю, закрыть глаза и отлежаться, но я знал — мы должны идти вперед! Оставаться здесь, в этом времени — все равно, в городе или в поле — означало бы для нас полное поражение.

Впереди шевелились какие-то тени.

— Боже! Опять они!

Сквозь вихри огня и дыма мы ясно различили, прямо перед собой, целую четверку этих безымянных железнообутых чудовищ, клацающих по камням прямо на нас. Их глаза сверкали отраженным огнем пожаров. Помфрет сразу свалил крайнего левого, прожег лучом серый мех и превратил железные наконечники ног в окалину. Бреннан сразил крайнего правого, всадив смертоносный снаряд своего «Крейтона-80» точно в середину мешкообразной туши. Я прицелился в одного из двух средних, но помедлил долю секунды: меня поразила возникшая вдруг перед нами кривая фиолетовая плоскость — что-то вроде отливающей сиреневым цветом оболочки мыльного пузыря… Словно из ничего появилась эта прозрачная фиолетовая сфера, окружившая нас!.. Но мой палец все же надавил на спуск, и третий монстр тоже рухнул. Помфрет добил последнего. Мы, пожалуй, могли бы даже пожалеть этих уродов, но только круглый дурак мог бы считать, что единственная их цель — пожать нам руки. Мы должны были защитить себя! И вся вина лежит на Камушкее Бессмертном.

— Что же это?! — вскричала Фиб.

Вдруг жар охватившего весь город огня, который всего лишь за миг до этого обжигал нас с такой яростью, совершенно исчез!.. Мы были внутри волнующейся, мерцающей оболочки, в фиолетовом мыльном пузыре.

Кратковременное головокружение, какая-то общая переориентация молекул?.. Но вот исчез и этот фиолетовый пузырь, а мы, пораженные внезапностью перемены, оказались стоящими на обширном пространстве холодного, блестящего стального пола. Над нашими головами виднелся металлический же потолок — небо из металла! — но так далеко от нас, что огромные ребра — шпангоуты — у основания их ширина была футов пятьдесят, — казались там нитями паутины. Прохладный воздух был пронизан какой-то кисловатой свежестью, вроде запаха пряного вина, ободряющей, как озон. Впереди нас — вдоль всей стены, огромной ввысь и вширь, — вырастала и упиралась в металлический занавес гигантская лестница из нескончаемых ступеней. В нем не было заметно ни единой щели, и мы могли только догадываться, что же там — за ним. Я подумал, что мы похожи на муравьев на дне огромной ванны. Страшные шумы рождались вокруг, отражались эхом — и гасли в огромности пустого объема…

— Где мы, черт возьми? — проговорил Бреннан. Он медленно поворачивался, держа свою пушку наготове. Мы тоже оглядывались, отказываясь понимать — куда же это мы попали.

— Как смешно! — хихикнула вдруг Лотти. Кажется, у нее начиналась истерика, но Бреннан взорвался первым:

— Заткнись, идиотка! — Он продолжал вертеть головой, ожидая, видимо, опасности со всех сторон.

— Эй, Холл! — возмутился Помфрет. — Так не говорят с…

— Пусть молчит! Кто знает, что сейчас будет? — Да, Бреннан был жестоко потрясен этим новым испытанием.

Фиб сжала его локоть и с улыбкой заглянула ему в глаза, пытаясь хоть как-то успокоить…

Я осторожно приблизился к той стене, где гигантские опоры, словно деревья-великаны с квадратными стволами, поднимались от стального пола. Там тянулся фриз, а на нем — бесконечный ряд статуй. Я мог четко разглядеть в странном всепроникающем свете — источник его был неведом — фигуры богов, людей и зверей в гротескных, часто непристойных позах; тут были ламассу и утукку…

Чарли медленно вертел свое безобразное лицо, которое вдобавок сильно побило камнями в погибающем городе Борсуппак. Он обмерял, посредством своих датчиков, нашу гигантскую пещеру — зал? или ангap? — терпеливо перепроверяя все расчеты на своем внутреннем компьютере.

— Ну, Чарли? — спросил Помфрет таким тоном, словно его дворецкий вошел в комнату с визитной карточкой на серебряном подносе.

— Нехорошие данные, босс. — Датчики Чарли явно работали на пределе. — Здесь есть какая-то жизнь, но она идет на таком низком уровне, так замедленно, что, можно сказать, еле теплится. — Он указал на сплошной металлический занавес. — А там наверху — другая жизнь. Странная. Попытаюсь определить… — и замолк.

Чувствовалось, что Бреннан злился на себя за свой некрасивый взрыв; юмора у него отчаянно не хватало…