Когда на следующее утро они снимались с лагеря, вокруг кружились вихри, взметая тучи желто-коричневого песка, разъедавшего и обжигавшего воспаленные от тяжелого сна глаза.

Идиотские мысли прошедшей ночи утром показались Джеку вдвойне идиотскими при одном лишь взгляде на сверкающую гладь песка. Вперед идти было страшно, но позади, и они знали это абсолютно точно, их ждала только смерть. Значит, надо было двигаться вперед, к самому концу этого мира.

Лошади почуяли перемену первыми.

Тупо и мучительно Уолли начал осознавать, что его жеребец заволновался и, спотыкаясь, пошел быстрее. Он чувствовал уже забытое подрагивание тела лошади, силящейся перейти в галоп. Животное взбрыкивало и поскальзывалось, вытягивая вперед голову, раздувая ноздри и стараясь побыстрее прорваться сквозь песок. Наконец, словно толпа паломников, увидавших своего пророка, треща суставами, с пересохшими губами и ртами, с запавшими щеками, они стремительно понеслись вперед. Одежды развевались за их спинами, будто крылья ястребов.

На сей раз Уолли сразу поверил своим глазам, чего не случилось с ним в тот миг, когда он впервые ступил на борт галеры. Теперь же речь шла о жизни и смерти, и ему хотелось верить.

Впереди дорога становилась ровнее, руины уже явственно напоминали брошенные жилища, а трещины в земле сужались, явно сходясь к какому-то центру и четко указывая тем самым направление дальнейшего пути. Показались деревья с бледно-зеленой листвой — не покосившиеся, а гордо возвышавшиеся над развалинами, трепеща раздутыми от влаги листьями. Вода… Безудержная жадность обуяла теперь каждого, и Уолли видел, как люди подгоняли спотыкающихся лошадей, которые, впрочем, и не нуждались в такой поддержке. Вода… Копыта звонко цокали по камням. Вода. Весело лязгало металлическое снаряжение. Вода. Одежды развевались и шелестели. Вода. Хриплое, тяжелое дыхание вырывалось из пересохших глоток. Вода. Вода…

Пруд манил их словно белые, распростертые в объятиях руки женщины.

Джарфон из Тривеса сохранил достаточно рассудительности и самообладания, чтобы сдержать стремительный напор и не позволить лошадям погружаться в воду всем телом. С помощью Кроча, Сэлопа, а также Уолли, который взялся за эту работу с мучительной неохотой, он организовал наблюдение за тем, чтобы ни один человек, ни одно животное не пили слишком много.

Затем они расселись на каменных скамьях возле пруда и принялись отряхиваться, вытирая губы, наблюдая за водой, стекавшей на землю серебряными каплями, и весело смеясь…

Вода.

Некоторое время спустя Уолли, Кроч и еще несколько путешественников отправились обследовать какое-то небольшое здание, которое, как они сразу заметили, находилось в той самой точке, откуда во все стороны лучами расходились трещины. Теперь они могли ясно видеть, что все разрушение начиналось именно из этого места. Только маленький участок с прудом и деревьями, расположенный непосредственно возле здания, был словно заколдован и выглядел как осколок нормального мира.

— Взгляните на эти деревья. — Кроч стоял, задрав голову вверх, и выражение мрачного удовлетворения на его лице свидетельствовало о том, что он ощутил прилив сил и предвкушает дальнейшие события.

— Еда, — радостно воскликнул Джарфон из Тривеса.

На деревьях гроздьями висели спелые и заманчивые плоды округлой формы. Уолли прикинул, что их должно было хватить для поддержания жизни, и даже — возможно, он все еще бредил или был напуган настолько, что страх стал уже частью его существа, — но… даже для возвращения назад. Они достигли конца пути, и теперь все думали только о возвращении. Даже Джарфон из Тривеса, даже Сафферин, даже — о злая судьба! — принцесса Керит, царица Брианона.

Худая, с запавшими глазами, словно бледная тень, она подошла к ним и окинула изможденным взором идущее во все стороны разрушение. Все искоса поглядывали на нее. О чем думала она теперь, когда столь славно начавшееся путешествие утратило смысл и закончилось среди этого безмолвного хаоса? Джеку хотелось взять ее на руки и утешить, хотя несообразность этого желания удивляла его. Усмехнувшись весело и бесстыдно, он почувствовал, что, должно быть, впервые в жизни ему захотелось взять девушку на руки с какой-то иной целью, помимо очевидной.

Уолли не забыл о Ларни из Красного Джафара. К молодому вельможе вернулась большая часть его обычного хладнокровия, и Джек предчувствовал неприятности. Старина Кроч был прав. Никогда больше в Брианоне ему не суждено ощущать себя в безопасности: месть джафарца подстережет его всюду.

Подойдя к зданию, принцесса Керит положила руку на плечо Джарфона из Тривеса и, обратив на него печальный, потерянный взор, заговорила:

— Не надо больше утешать меня напрасными надеждами, дорогой Джарфон. Вы вели нас долгим и трудным путем, но теперь путешествие закончилось. Никто в этом мире не сделал бы и половины того, что сделали вы. От судьбы не уйдешь. Отдыхайте.