Однако, по большому счету, такой прагматизм со стороны американцев себя не оправдывал. Мощный поток наркотиков вскоре потек в сторону самих Соединенных Миров. А для перевалки и безопасной доставки наркотиков была завербована целая сеть военных на американской базе в Аль-Сауди, выкорчевать которую никак не удавалось. Направляемые сюда агенты национальной безопасности либо ничего не находили (видимо, вняв недвусмысленным предупреждениям и щедрым взяткам), либо их самих больше никто не находил. Попытки сменить командование базы также ни к чему не привели. Из трех новых командующих один погиб после нелепой аварии в отсеке принадлежащего базе орбитального комплекса, а армейский катер второго по непонятным причинам аварийно разгерметизировался во время инспекционного полета к спутниковому поясу, что также привело к гибели находившихся на борту нового начальника местной контрразведки и нового военного прокурора округа. Третий командующий остался в живых, но при нем абсолютно ничего не изменилось.

Секретные агенты, посланные в систему Панеконта, по-прежнему быстро и бесследно исчезали один за другим. Это свидетельствовало о том, что щупальца коррупции протянулись на самую вершину политического истеблишмента, поскольку о секретных операциях знал очень и очень ограниченный круг лиц. Более того, отрывочные сведения, приходившие не только из королевства, но и из других звездных систем, приводили аналитиков американских спецслужб к мысли, что разобщенная и разрозненная галактическая мафия планирует создать нечто вроде картеля преступных кланов с гигантским общим бюджетом, предназначенным для подкупа должностных лиц и иного продвижения интересов всех участников предприятия, вплоть до устройства переворотов и революций в отдельных регионах обитаемого пространства – как это уже однажды пытались осуществить, например, на планете Дальний Приют. По оценке аналитиков, шансы на то, что эта идея окажется воплощена в жизнь, были весьма высоки. И так же высоки были шансы, что штаб-квартирой картеля станет Аль-Сауди.

Создалась тупиковая ситуация, и как с ней справиться, никто не представлял. В принципе, единственным выходом, способным хоть как-то изменить положение, оставалась военная операция и полная оккупация королевства с установлением марионеточного режима. Но когда в комитете начальников штабов и разведуправлении приступили к подготовительным мероприятиям по оценке возможностей проведения подобной операции, быстро выяснилось, что это практически невозможно. Во-первых, такой план встретил бы отчаянное противодействие лоббистов короля Абдельмаджида в американской элите, как среди владельцев транспортных компаний, так и просто тех, на прикорм которых монархом были потрачены астрономические суммы. Во-вторых, военная кампания против мирного да еще и по всем внешним признакам союзного государства вызвала бы столь мощный общественный резонанс в Галактике и столь негативно сработала бы против международного имиджа Соединенных Миров, что финансовые и имиджевые потери оказались бы немыслимы. Еще бы, ведь королевство Аль-Сауди долгое время было этакой праздничной витриной, демонстрирующей всем неисчислимые выгоды от сотрудничества с «самой передовой демократией Галактики». В-третьих, массированную военную операцию на Панеконте не представлялось возможным произвести с использованием сил, дислоцированных на американской базе в королевстве, – уж слишком сильны были криминальные связи местного командования, слишком велика вероятность саботажа. Аналитики полагали, что план операции станет известен королю Абдельмаджиду через полчаса после того, как его получат на базе. Привлечение же сторонних сил ставило Соединенные Миры в еще более неудобную позицию, поскольку открывало всему миру, что крупнейшая военная база за пределами государства не контролируется ее верховным командованием. Получался замкнутый круг…

Сименс с девушкой заняли свободный столик. Американец попытался соорудить себе кресло, но потом махнул рукой и по примеру госпожи Дахаб просто разлегся на груде подушек. К ним тут же подошел официант, положив перед каждым меню в бархатной папке.

– А в чем разница между «черным кофе» и «чорным кофием»? – поинтересовался Сименс, изучив меню.

– Второе – это «черный одуванчик», – усмехнулась Фатима.

– О! А из скольких яиц тут готовят «иишницу»?

– Не из скольких. Это бромикан.

– Почему бромикан?

– Потому что. – Девушка хмыкнула. – Иишница, понимаете?

– А, вот оно что. – Сименс тряхнул головой. – Дошло. Действительно, остроумно.

– Вы вообще когда-нибудь принимали психоактивные вещества, расширяющие сознание?

– Ну, – он пожал плечами, – марихуану курил в колледже.

– Понятно. – Она мелодично засмеялась. – Значит, вас ожидает удивительный опыт… Если, конечно, вы не боитесь попробовать.

– Я уже сказал, что с вами ничего не боюсь. Однако не могу не заметить, что наркотики серьезно вредят здоровью.

– Это ложь, которой правительства кормят свои народы, чтобы держать их в подчинении, – презрительно проговорила она. – Люди, которые расширяют свое сознание, – сильные люди, им нельзя задурить голову пропагандой по головизору, как всем остальным. – Она впилась в него своими черными глазищами. – Вот посмотрите на меня: я принимаю наркотики и прекрасно себя чувствую.

Это потому, девочка, что ты начала сравнительно недавно, с грустью подумал Сименс, глядя ей прямо в глаза. Начинающим торчкам свойственно чувствовать себя особенными, выделяющимися из толпы. Посмотрим, что ты запоешь года через полтора, когда безнадежно посадишь внутренние органы и начнешь мочиться кровью.

– Что ж, – сказал он, – я готов рискнуть.

– Тогда, я полагаю, нам лучше всего начать с тангриза.

– Что это?

– Чувственный экстаз. Впрочем, увидите. Только возьмите побольше минеральной воды – после него чертовски хочется пить.

Она сделала заказ приблизившемуся официанту, не забыв про минеральную воду. Американец решил полагаться на ее выбор.

В ожидании заказа Сименс скользнул взглядом по залу. Да, определенно, здесь не было случайных людей, забежавших на огонек скоротать вечер. Сюда целенаправленно приходили за наркотиками те, кто готов был переплатить, чтобы вмазаться в спокойной богемной обстановке. За соседним столиком двое молчаливых молодых людей по очереди курили кальян, однако дым из него выходил странный – жирный, белый и взблескивавший в свете стробоскопов, так что Сименс готов был спорить на что угодно, что в кальяне не банальная табачная смесь. Чуть дальше веселилась целая компания иностранцев, похоже французов, парней и девчонок, которые то и дело целовались взасос, не делая различия между полами: их движения были неестественно угловатыми, а смех – странно визгливым. Ближе к дверям сидел араб респектабельного вида с огромной рыжей бородой – его неподвижный взгляд был устремлен в пространство, а руки, стиснутые возле груди, мелко подрагивали. И еще по залу возле столиков там и сям высились целые крепости, возведенные из диванных подушек, внутри которых можно было различить какое-то шевеление – похоже, молодые люди, сладострастие которых было разожжено наркотиками, утоляли его прямо на месте.

От компании смуглых арабов обоего пола, расположившихся в углу зала, отделился юноша, нетвердой походкой двинувшийся к столику, за которым возлежали на подушках Фатима и Сименс. Увидев его, госпожа Дахаб длинно и грязно выругалась. Американец удивленно покосился на нее, поскольку никак не ожидал услышать такие слова от столь милого создания.

– Какие-то проблемы? – поинтересовался он.

– Абсолютно никаких, – ответила она, вскакивая. – Пожалуйста, не вмешивайтесь.

– Но я…