Шрифт:
Она была заперта! Где же два медных ключа, оставленные ей на хранение?
Дверь открылась. Миссис Люси Хоупвелл, окинув коридор заговорщическим взглядом, скользнула в комнату, неся поднос с кувшином, из которого шел пар, чашкой горячего шоколада, рулетами в форме полумесяца и блюдцем с джемом. Поспешно поставив поднос на столик около двери, она вытащила ключ из замочной скважины, заперла дверь изнутри и приложила палец к губам.
– Ш-ш! – сказала миссис Хоупвелл. – Съешьте это, дорогая, и, пожалуйста, не спорьте. Я намерена очень скоро вытащить вас отсюда, покуда не поднялась тревога. Хотя, если мне придется помогать вам должным образом…
– Помогать мне? – воскликнула Мадлен. – Но это невозможно! Я имею в виду…
Кипучая энергия миссис Хоупвелл и яркий блеск ее черных глаз придавали ей сходство с ребенком в рождественское утро. Этому впечатлению противоречили полные чувственные губы и другие признаки зрелости в ее миниатюрной фигурке, облаченной в желтое атласное платье, которое было скроено наподобие платья Мадлен, исключая более высокую талию и более низкое декольте. Черные волосы были причесаны по парижской моде последнего месяца – с завивкой не сверху, а по бокам и с одним локоном, свешивающимся на лоб.
Слегка озабоченное выражение глаз не делало ее менее обаятельной.
– Дорогая моя! – воскликнула миссис Хоупвелл, потирая руки от удовольствия. – Я редко так наслаждалась за всю свою жизнь! Правда, настроение моего бедного супруга оставляет желать лучшего. Но, откровенно говоря, мадам, вам незачем обращать внимание на мистера Хоупвелла. Дело в том, – в ее голосе послышалось сожаление, – что мистер Хоупвелл не питает любви к интриге, что не слишком хорошо для дипломата.
– Но по-моему, он говорил…
– Да, дорогая, знаю! Мистер Хоупвелл много говорит о нейтралитете и сохранении какого-то там статуса, но в действительности он очень не любит Англию. Конечно, существуют веские причины, по которым большинство американцев терпеть не могут Англию, и понадобится, наверное, сто лет и столько же войн, чтобы изменить это положение. С другой стороны, мой муж очень любит вас, так же как я – говорю вам совершенно откровенно – по уши влюблена в вашего мужа! – Заметив выражение лица Мадлен, миссис Хоупвелл была глубоко и искренно огорчена. Она бросилась вперед и схватила Мадлен за руки. – О господи, какая же я дура! Мне следовало в первую очередь сообщить вам, что мистер Хепберн в безопасности!
Несколько секунд Мадлен была не в силах произнести ни слова.
– Вы уверены? – заговорила она наконец. – Откуда вы знаете?
– Ради бога, тише!
– Простите. Но я сама не своя! Я вам ужасно признательна, но…
– Конечно, вы волнуетесь! Господи, мне так много нужно вам рассказать, что я просто не знаю, с чего начать. Если бы вы знали, – мечтательно произнесла миссис Хоупвелл, – какую свииыо он подложил Бопи прошлой ночью! Что за человек! – воскликнула она топом, не вполне подобающим супруге дипломата.
– Да, я очень люблю его…
– Очень любите? И это все? Да на такого мужчину молиться надо!
– Видите ли, – ответила Мадлен, запинаясь от чувства невыразимого облегчения, – хотя в прошлом июне исполнилось три года с тех пор, как мы поженились с Аланом, но я только теперь начинаю понимать, что он за человек. Да и сам Алан этого не понимает. Он искренне считает себя трусом.
– Знаю, – усмехнулась миссис Хоупвелл. – У нас в Америке много таких трусов. Именно они спасли нас своими штыками под командованием генерала Вашингтона, в то время как от Континентального конгресса не было никакого толку.
Казалось, что Люси Хоупвелл вот-вот расплачется без всякой видимой причины.
– Мой муж был одним из этих трусов, – сказала она. – Он прошел через самое худшее, начиная с семьдесят седьмого года, когда он был еще мальчиком в Вэлли-Фордж [59] . Мне нравится напоминать ему об этом, когда он становится чересчур напыщенным. – Миссис Хоупвелл снова схватила Мадлен за руки. – Вы не должны считать меня болтливой дурой – я говорю обо всем этом только для того, чтобы развеселить вас.
59
Вэлли-Фордж – деревня на юго-востоке Пенсильвании, в 1777-1778 гг. зимние квартиры армии Джорджа Вашингтона.
– Где Алан? – воскликнула Мадлен. – Он в трактире «Спящая кошка», не так ли?
– Совершенно верно! Откуда вы знаете?
– И он жив, – продолжала Мадлен. – Я бы почувствовала, если бы… если бы случилось что-то страшное. Но он ранен, верно? Серьезно?
– Нет, хотя он потерял много крови из раны в правой руке…
– Сабельной раны? Так я и знала! Он встретился с человеком по имени…
– Нет-нет, – успокоила ее миссис Хоупвелл. – Вам незачем тревожить себя фантазиями. Это просто царапина от пули, абсолютно неопасная…