В одном горшке оказалась вода. Вел всю ее выпил. Во втором — еда. Месиво какое-то из муки. Невкусно. Но есть надо. Когда еще родичей тут разыщешь! Поев, Вел начал думать, разглядывать жилище, в котором лежал. Стены каменные, пол земляной, сам он на куче соломы лежит. В открытые двери часть двора видна. Того самого, где связать его собирались. Вон и стена, через которую он перепрыгнул. Нет, это не страна предков! Вон и сам Длинноносый по двору мимо прошел. Не могли же они все одновременно с Велом умереть! И раны Вела болят, не исчезли. Как он раньше об этом не подумал? Ведь умерший, попав в страну предков, невредимым из могилы встает. Значит, не умер он. Люди города у себя его держат. Потому и цепь на ноге. Конные люди — кафы — к столбу его привязали, а люди города — к стене каменной.

Снова неволя… Сильнее, чем нож в сердце, поразило Вела это открытие. Застонал он, завыл от тоски, словно одинокий волк зимней, холодной ночью. Прибежал Безволосый и еще какие-то люди с бронзовыми ошейниками, как у Крисса. Смотрят на Вела, смеются. Рванулся он к ним, хотел схватить. Цепь не пустила. Из открывшихся ран кровь потекла. А Безволосый стал бить его длинным ременным бичом по лицу, по плечам, по кровоточащим ранам. Бил, пока не устал.

Кончили бить и ушли, Безволосый и люди с ошейниками. Один в темноте Вел остался. Чем провинился он перед Смертью? Почему не берет она его? Сколько ран нанесли ему конные люди и городские воины, а ни одна из них не смертельна. Почему живым его оставляют?

Два раза в день приходил к нему человек с ошейником, ставил на землю горшок с мучной болтушкой и уходил, не сказав ни слова. Не трогая еду, ко всему безразличный лежал Вел на мятой соломе. Даже глаз не открывал, когда приходили к нему. Виделись ему родные леса, большое родовое жилище, слышались голоса матери, Бала, сестры. Видел, как встает солнце над лесом, как стаи гусей и уток в светлом небе летят…

День проходил за днем, а Смерть все не шла. И тогда решился Вел на страшное, запретное: сам стал ее звать.

«Смерть, Смерть! Где ты бродишь сейчас, почему следы мои потеряла? Вернись на Торжище городское, у большого столба направо сверни в промежуток между каменными жилищами. Потом еще раз сверни на правую руку. Увидишь большое жилище, каменной стеной обнесенное. Перелезь через нее, мимо колодца пройди. Вход открытый увидишь… Здесь я!»

Но Смерть не шла. Снова и снова звал ее Вел, чувствовал, что совсем близко она, вокруг каменного жилища бродит. А не берет к себе Вела…

Однажды вместе с Безволосым пришел еще один человек в белом, спускавшемся длинными складками одеянии. Высокий и сильный, он смело подошел к «дикому человеку», нагнулся, отомкнул замок на цепи.

Шатаясь от слабости, поднялся Вел на ноги, вслед за Высоким вышел из темного каменного жилища. От свежего осеннего ветра и яркого солнца закружилась голова. Вел оперся о каменную стену, вдохнул глубоко, смерил глазом расстояние до морщинистой шеи Безволосого. Далеко… Да и руки совсем слабы, ноги с трудом держат. А высокий человек, внимательно осмотрев его со всех сторон, вынул из кожаного мешочка пригоршню блестящих желтых кружков, один за другим положил несколько штук на ладонь Безволосого.

— Иди за мной! — по-кафски сказал он Велу.

И Вел послушно пошел вслед за ним. Недоверчиво и настороженно смотрел он на встречавшихся по пути людей. Не верил теперь никому, даже спокойно идущему впереди Высокому. Так дошли они до каменного жилища на самом краю города. С опаской вступил Вел на утоптанную землю просторного четырехугольного двора, обнесенного крепким высоким забором. Не любил он их, эти каменные и деревянные заборы. Зачем делают их городские люди? Зачем себя от всех отгораживают?

Сильно пахло зверями. За прочными деревянными решетками Вел увидел желтые свирепые глаза, рычащие пасти. В темных зарешеченных жилищах сидели звери. Так же, как Вел у Безволосого… В плохое место привел его Высокий! Бежать надо. Но как бежать, если сил нет? Выпрямившись, он показал рукой на висевший на поясе Высокого большой и широкий нож с костяной рукояткой, сказал по-кафски:

— Ты поступил справедливо: нельзя держать человека на привязи. Теперь вынь из чехла свой нож и убей меня.

Высокий усмехнулся, взял Вела за руку, провел внутрь каменного жилища, показал на сделанное из досок возвышение, устланное звериными шкурами:

— Ложись. Отдыхай!

По зову Высокого пришел юноша с блюдом, на котором была целая гора дымящегося вареного мяса. Потом он же принес горшок с каким-то напитком и еще блюдо — с теплыми, вкусно пахнущими лепешками. Высокий сам есть не стал, всю еду отдал Велу. Внимательно, строго смотрел на него. Есть не мешал. Ничего не приказывал.

Совсем другая жизнь началась с того дня у Вела. Кормили его обильно и вкусно. Окреп Вел, силу в руках почувствовал. Радовался теперь, что Смерть дороги к нему не нашла. Пора и работать начинать. Хватит на постели из шкур валяться, надо роду Высокого помогать.