Шрифт:
— Отъезжай! — крикчул бригадир водителю опустевшего фургона, потеряв интерес к просителю.
— Сахар ведь, нельзя ему под дождем, — уговаривал Евгений.
— Да не решаю я эти вопросы, земляк. Иди вон к начальству, говори с ним. Только все равно места нет… Ближе давай! — махнул он шоферу фургона, становившегося под разгрузку. — Погоди денька два, в понедельник вот эти обещали свой хайпалон отправить, — может, освободится угол.
— Чего-чего отправить? — не расслышал проситель.
— Хайпалон, навроде сырой резины… Майнай, Коля! — и бригадир побежал к крановщику.
Евгений подошел к водителю фургона.
— Издалека, браток? — спросил по-свойски.
— А что? — тот лениво выпустил струйку дыма.
— Могу загрузить, если по пути. О цене договоримся.
Тот помолчал, обдумывая предложение.
— Из Зарайска, — ответил ок, наконец. — По Рублевскому шоссе. Идет?
Бегоний присвистнул, замотал головой.
— Как раз напротив, — вздохнул он с сожалением. — А в АТП тебе когда возвращаться?
— Да заводские мы. Завод синтетических полимеров Скокова, слыхал? Разгрузятся ребята и сразу колонной назад.
— Ясненько. Ладно, извини. Найду кого-нибудь.
— Частника найми, — посоветовал вслед водитель. — Частника лучше всего.
Евгений вернулся к машине. Шел одиннадцатый час, предстояло еще заправиться, съездить на мойку, покормить пса и пробежаться на сон грядущий.
Ночью раздался телефонный звонок. Евгений лениво протянул руку, снял трубку и тут же вскочил, услыхав единственно желанный в любое время суток голос:
«Алло!.. Женя!.. Ты меня слышишь?.. Как там у вас?..»
— Мадам, уже падают листья! Слышу хорошо, как у тебя?..
«Алло!.. Алло!.. Женя!..»
— Говори, я слышу! Слышу, Валерия!.. Алло!..
«Женя, если ты меня слышишь: я жду тебя»!
— Я слышу, — тихо сказал он, понимая, что говорит в пустоту. — Эй, барышня! Соедините как следует! Алло!..
«Женя, перезвони, если можешь!..»
Он заказал Париж и лег, но сон больше не возвращался.
Пес храпел, растянувшись на ковре и положив голову на тапочки. Евгений думал о том, что, наверно, очень нужен сейчас Валерии. Сомнений тут и быть не могло, потому что иначе за три года, прошедших со дня их разлуки, она давно могла бы найти себе какого-нибудь француза. Она же регулярно присылала ему письма, и он отвечал, чувствуя в минуты эпистолярного творчества приливы нежности и тоски. Была ли то тоска по прошлому? По той женщине, которая мелькнула в его жизни и исчезла, как будто и не было никогда их мимолетной встречи? Письма приходили все чаще и чаще, и с каждым днем, месяцем, годом он чувствовал, что пора расставлять точки над «i». Думал о том, что едва ли приживется там, на чужбине; боялся, что, взвалив на плечи груз ответственности за семью, никогда уже не сможет быть тем прежним Женькой Стольником, которым хотел остаться сам и оставался для нее поныне. Да и она в своем разрыве с бывшей Родиной была так решительна, что он никогда бы не рискнул предложить ей возвращение в мир несбывшихся грез и сплошного обмана. Что, если посредством писем она всего лишь пытается унять боль одиночества, а ему пишет лишь по той простой причине, что писать больше некому? Зачем, зачем ей нужен именно он, зачем частичка его души так прочно поселилась в ней, в целом благополучной и нестарой еще женщине из богемного мира, чуждого и непонятного профессиональному неудачнику? Сколько же усилий приложил он, чтобы не строить иллюзий по поводу их отношений! Но если это любовь, то, должно быть, она и в самом деле всесильна и необъяснима.
Междугородка отозвалась через час.
«Париж заказывали?»
— Да, да!
«Не соединяет. Будете ждать?»
— А что у вас соединяет, барышня?
«Лондон могу предложить. Устроит?»
— Тогда, пожалуйста, Букингемский дворец. Спросить Лизу.
«Ожидайте».
9
«Скорее всего, ее хотят скомпрометировать слежкой, а это значит, что я должен себя обнаружить, — еще и еще раз просчитывал ситуацию Евгений. — Тогда в игре задействован кто-то третий, чтобы проверить — не тащится ли за ней «хвост»…»
В пять часов утра он уже сидел на ступеньках лестницы в подъезде дома номер пять по улице Лесной. Вымытый и заправленный «москвич» стоял в ста метрах отсюда среди других бездомных машин. Из окна лестничной клетки Евгений поглядывал на улицу, надеясь в редких прохожих узнать «топтуна», но если таковой и существовал, то замаскировался отменно: не исключено, следил из противоположного дома.
Диск счетчика двадцать пятой квартиры стоял на месте, лишь изредка проворачиваясь с малой скоростью — срабатывало реле холодильника.
Была суббота. Никто из дверей не выходил, люди отсыпались после трудовой недели. В шесть часов этажом выше заработал «Маяк», звякнула кастрюля, зажужжала кофемолка, послышались шаги. Потом опять все стихло, лишь гудели троллейбусы да изредка проезжали легковые автомобили, притормаживая у светофора.
«Три дня, — думал Евгений, разглядывая фотокарточку женщины. — Почему именно три?..» Интерес к сроку, оговоренному посланником клиента, был не праздным: груз, доставленный в пакгауз товарной станции с Зарайского завода, должен пролежать там до понедельника — те же три дня. Случайность или они действительно интересовались поведением красавицы в связи с хайпалоном непонятного назначения?.. Так или иначе, но совпадение этих сроков было единственной зацепкой. Для каких бы то ни было версий недоставало фактов.